Поздравляю!!!

[wegan]

 Орикет, с Днём Рождения!!!
Желаю тебе любви, безоблачного счастья, крепчайшего здоровья, постоянного везения и удачи во всём, неиссякаемого творческого вдохновения и только приятных неожиданностей! Пусть никто и ничто тебя не огорчает!
Прекрасного тебе настроения 365 дней в году!

@темы: Поздравление

---

Поздравляю!

[berezneva]

Дорогая Орикет,
поздравляю тебя с Днём рождения!
Всегда восхищаюсь твоим творчеством, что бы ты не делала!
Желаю тебе всего самого наилучшего, а ещё много вдохновения и времени для исполнения твоих идей!

@темы: гиф, Поздравление

---

С Днём Рождения )))

[hbirthday]

запись создана: 14.08.2014 в 01:13

@темы: Поздравление

---

Поздравляю!!!

[marykapa]

mary-kapa.diary.ru/p199269235.htm

@темы: Поздравление

---

Ори, с днем рождения!

[Маленькая сосна]

Ори, Орик, ты чудесная и замечательная, ты приносишь в ленту (а значит, и в мою жизнь) красоту и здравый смысл, и спокойствие. И еще без тебя на моем сайте было бы гораздо меньше хороших фиков ... Так что пожелание выйдет, кажется, сугубо эгоистическим: просто чтобы у тебя и всех, кто тебе дорог, было все хорошо, просто чтобы не было никаких бед, и чтобы если волнения, то только радостные, и чтобы ты могла заниматься чем хочется (потому что нам-то, твоим постоянным читателям, от этого будет как раз только лучше).



Наш с Araphel маленький подарок у меня в дневнике: вот здесь

@темы: Поздравление

---

[Soli-nah-ree]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

все для Ори

[chiffa07]

Ори, дорогая, та прекрасна во всех своих проявлениях
ты талантлива, красива, доброжелательна и чутка

пусть у тебя все будет зашибись
пусть твои чудесные девочки будут здоровы и счастливы
пусть твой красавец муж носит тебя на руках и сдувает с тебя пылинки

пусть у тебя все получается и сбывается как можно больше мечт

с Днем рождения тебя, солнце

а это тебе услада для глаз

@темы: Поздравление

---

С днём рождения!

[Сундук Мертвеца]

Дорогая Орикет,
поздравляю!
Здоровья тебе и радости, удачи и вдохновения!

"Возвращайся, блудный сын..."

@темы: Арт, Поздравление

---

Аняня!!!!

[Erynia]

Дорогая Ори!
С Днем рождения. Желаю полный стандартный пакет радостей, плюс к этому много-много Дженсена, много-много котиков! Пусть радует муж, пусть радуют подрастающие детишки. Пусть радует все, за что берешься. Ты чудесный человек, отличный со-кинкер, артер, автор и бета. И кинолог. Это честь знать тебя, общаться с тобой, болтать о всякой фигне, быть в твоем кругу. Ну и напоследок — я искренне желаю, чтобы то, что не получилось в этом году, обязательно вышло в следующие. Я тебя люблю, обнимаю, целую и... вот.

янг!Джаред, NC-17, мать, кинки, ангст, дурь, совсем незадолго до отъезда Джареда


Пятница. Конец недели.

Дженсен сидит, почти лежит на диване с бутылкой ледяного пива в руке и постепенно, очень старательно выпускает пар – развлекается тем, что придумывает сотни способов смерти для идиотов, с которыми приходится пересекаться по работе. Как будто он не взрослый серьезный мужик, а злопамятная, блядь, девица. И если бы не Джаред...

Джаред, который, устроившись у него на коленях, лениво посасывает его член. Джаред, которому совершенно насрать на рабочие неурядицы, конфликты и прочую деловую хуйню Дженсена. Который никогда не спрашивает, почему Дженсен расстроен или зол, или наоборот, не лезет, не требует ответов на сложные вопросы – и это еще одна причина, почему Дженсен так за него цепляется. И в чем он даже спустя столько времени не может себе признаться.

Если бы не Джаред, такой горячий и плотный вокруг головки, жесткий и нежный, тонкий и острый, шумный и энергичный, светящийся, как гребаный шар, если бы не это, что между ними, чему Дженсен не может или просто боится подобрать название, он давно свихнулся бы.

По тв крутят новомодную муть про захват Земли пришельцами, и Дженсен тупо, не видя пялится в экран, смотрит насквозь и потягивает не спеша пиво, изредка чуть приподнимаясь или тихо выдыхая. Джаред, сука, дразнится и... Дженсен вдруг ловит себя на мысли, что ему скоро двадцать семь, и это первый раз, когда он не один. По-настоящему.

Джаред резко переходит к более активным действиям, нетерпеливый, как всегда, наглый звереныш, и Дженсен, не успев додумать, в несколько секунд кончает с длинным негромким хриплым стоном. Сжатая в кулаке бутылка лопается, пиво льется на дорогущую обивку, пол, зеленоватое стекло осыпается под ногами сотней поблескивающих осколков.

- Упс, - Джаред, растрепанный, сонный, принимает вертикальное положение, ладонью вытирает испачканный рот. - Лэни нас убьет.

- Пусть только попробует, - Дженсен дергает его к себе, губами вмазывается в припухшие губы, еще влажно-липкие от его спермы.

Вечера вместе и неторопливые минеты на диване перед ебаным камином – они как семейная парочка, отживающая двадцатую годовщину.

И Дженсену это нравится.

И пугает.

И хочется еще.

- Дженс, подожди, - Джаред нехотя отстраняется, смотрит виновато, улыбается напряженно.

- В чем дело, малыш?

У них все хорошо. Все, черт возьми, замечательно.

Просто отлично.

- Я уезжаю.

Блядь.

- На три недели.

Если бы Дженсен уже не разбил бутылку, то сейчас он сделал бы это обязательно.

- Повтори?

Дженсен расслышал каждое гребаное слово. Просто он не понимает, просто он внезапно забыл ебаный английский язык, потому что...

- Думаешь, я.... нихуя мне не надо, это какой-то ебаный летний лагерь, едет вся ебаная школа, - Джаред не смотрит ему в глаза. Дженсен знает, что это – ничего хорошего. Это, черт возьми, хуже, чем просто лагерь. Это...

- Джаред?.. - хочется ударить. Обнять. Поцеловать снова. Дженсен к хренам запутался.

- Меня отсылают, Дженс. Родаки надеются, что на природе я сойду с ума. Ну там типа свежий воздух, все ходят полуголые, закатывают вечеринки с бухлом, гормоны, блядь, играют... - Джаред кривит губы в презрительной улыбке, - рассчитывают, бля, что я заведусь, трахну какую-нибудь несчастную девчонку, может, даже заделаю ей ребенка по дурости, ха, - он говорит это очень медленно и страшным голосом, голосом, который Дженсен привык слышать в их прежней жизни и который не слышал уже очень давно. - А потом мы поженимся, родится малыш, ебаный хэппи-энд, бла-бла. И этот херов кошмар можно будет забыть.

Кошмар.

Джейсон.

Острие по коже.

Мэдденхол.

Дженсен.

- Мэгс тоже уезжает к подруге на озеро. Что-то происходит, Дженс, я чувствую. Какая-то ебаная, очень нехорошая херня происходит у меня дома. Что-то очень плохое должно случиться, - Джаред подтягивает к груди острые колени, обнимает их руками, смотрит загнанно из-под спутанной челки.

- Ты мог бы не поехать, остаться здесь. Со мной. Никто не узнает, - Дженсен не думает, он вообще не заморачивается тем, что сейчас сказал. Он только надеется, что не протрахал вконец мозги Джаредом и что сейчас в нем говорит не Дженсен Эклз – влюбленный паникующий идиот, да, блядь, именно влюбленный, а доктор Эклз – уважаемый психиатр, звезда гребаного Мэдденхола. И нет, он не двинулся. Просто для него Джаред уже давно и так живет здесь, вся квартира дышит Джаредом, каждый угол, каждая вещь здесь пропитана им. Даже чертова раковина на кухне теперь помечена, так что глупо отрицать...

- Нет, - Джаред двигается в противоположный угол дивана. Закрывается. Как раньше. Как в самом начале. Стискивает кулаки, дрожит, знакомо, пугающе, как будто собирается сделать глупость. - Я не буду никого… Дженс, обещаю.

Дженсен верит. Но от этого не легче.

Пятница. Гребаное тринадцатое.

**

Дженсен не знает, какой день, сколько времени прошло с того вечера, что вообще происходит. Он перестал бриться, больше недели не появляется на работе, не разговаривает с отцом, друзьями. Дженсен висит с Крупой на линии, трахая ей мозги своими чувствами и страхами, до тех пор, пока Джоанна, устав из бурных изливаний, не посылает его на хуй, или сам Дженсен не вырубается от эмоциональной усталости или плещущегося в организме алкоголя.

Дженсен не ходит на вечеринки, не трахается с кем попало и не нюхает дурь с задниц стриптизерш как раньше. Дженсен держится ради Джареда и надеется, что Джаред тоже держится ради него.

И каждый гребаный день дрочит в душе, как пятнадцатилетний неопытный скорострел.

В свой двадцать седьмой день рождения Дженсен вспоминает Мэдденхолл и озлобленного вострого мальчишку с бинтами на тонких прозрачных запястьях, их непростые разговоры и долбаную птицу за окном, их первый поцелуй, первый раз.

Наливая виски в мутные стаканы, Дженсен вспоминает командировку в Токио и костлявую невысокую Мико, которую трахал, задрав юбку, прямо в кабинете, не стыдясь, не думая – компенсируя.

Это было давно. Дженсен изменился с тех пор. Джаред – тоже. Он уже не просто проблемный мальчишка, с которым так в кайф, Джаред уже намного больше.

Дженсен не может без него. Джаред – часть Дженсена.

Если Джареда нет рядом, это как отрезать руку или ногу.

Это как пытаться дышать без легких.

- Я не могу, Джо, - Дженсен тыкается ей в шею, как ребенок, - я, блядь, схожу с ума. Это как... я уже нихера не понимаю. Он же просто... Я никогда... Что если он не вернется? Или будет не один?

- Ты псих, Эклз, несчастный чертов псих, - она обнимает его и отбирает бутылку, притягивает за голову к себе и целует. - Продолжишь так, и когда он вернется, будешь в блевотине лежать под столом. И у тебя не встанет. Кто тогда будет ебать твоего сладкого мальчика, а?

- Ну ты и су-у-у-у-ка, Крупа, - с присвистом тянет Дженсен и добавляет тише. - Спасибо.

- Да за что, идиот? - она смеется, гладит его по волосам.

Дженсен улыбается и целует ее в лоб.

**

- Скучали, доктор?

Это Джаред. Совсем взрослый, загоревший, подстриженный. Уже не мальчишка. Уже не звереныш. Мужчина.

Дженсен хватает его за ворот футболки, втаскивает внутрь, захлопывает дверь. Целует в сухие губы, в шелушащийся нос, проводит языком по длинной тонкой шее, чувствуя слабую дрожь, шарит руками под одеждой, щекочет под ребрами, заставляя смеяться.

Безумие какое-то.

- Я понял, понял, - Джаред громко, заразительно хохочет, широко разевая рот, показывая белоснежные мелкие зубы.

- Я чуть не ебнулся, - Дженсен стаскивает с него футболку, дергает ремень на джинсах.

- Не хочешь сначала спросить, сколько девиц я успел переебать?

- Заткнись, - беззлобно рычит Дженсен и тащит его в спальню.

- Ни одной. И ни одного, - сообщает Джаред, открыто улыбаясь, - только ты.

Дженсен резко останавливается.

- Ты чего?

- Ничего, просто... хочу на тебя посмотреть. Черт, Джаред, ты так вырос.

Джаред сидит на его кровати в одних трусах и совсем не по-взрослому дрыгает в воздухе длинными ногами.

- Ты, я смотрю, тоже. Ну что, насмотрелся? А то я не трахался три ебаных недели, ладонь в кровь стер.

Дженсен укладывает его на живот.

- Готовился?

- Знал, на что иду, - мычит Джаред в подушку и раздвигает руками потемневшие ягодицы. - Дай.

Блядь.

Дженсен дает, а потом еще, и еще, и еще, и…
Где-то после третьего оргазма за вечер, лежа рядом с засыпающим Джаредом, Дженсен думает, что если Джаред когда-нибудь опять пропадет из его жизни, Дженсен снова окажется в Мэдденхоле.

И уже совсем в другой роли.

@темы: Фик, Поздравление

---

Дорогая Орикет,

[lismar]

............

мы тут решили устроить тебе утренник))

@темы: Арт, Поздравление

---

С Днем рожденья!

[Swenigora]

Дорогая Орикет!
Когда не надо, на меня нападает дикое косноязычие и кроме традиционного "... исполнения желаний и счастья в личной жизни" ничего на ум не идет
Я тут попыталась написать тебе в подарок один из твоих кинков, не знаю на сколько у меня вышло, но, как говорится, не ругайте кого-то там, он играет как умеет
 Маленькая сосна любезно поучавствовала в редактировании текста и я дарю этот подарок и от нее тоже.

Название: …тепло и сыро
Автор: Swenigora
Бета: Маленькая сосна
Рейтинг: NC-17
Пейринг: Дженсен/Джаред
Жанр: ПВП, омегаверс, флафф
Размер: ~ 4600 слов
Саммари: Дженсену Эклзу прописали очень специфическую медицинскую процедуру.
Предупреждение: Кинк: кокварминг (т.е. персонаж «держит в тепле» – во рту, внутри себя – член другого персонажа очень продолжительное время). Обоснуя нет, сюжета нет, смысла тоже нет. Написано ради кинка.

– Ну, что я могу сказать, – доктор Морган, как обычно, внушал доверие и трепет. Дженсен не любил врачей, а доктора Моргана даже немного побаивался. – Пока я не вижу причин для беспокойства, но альфа в вашем возрасте, не имеющий постоянного партнера… – и снова многозначительная пауза, как будто он не врач, а актер на сцене. Дженсен ненавидел врачей. – Я вам настоятельно советую обратиться к услугам вармера. Минимум на месяц. В противном случае мне придется передать вашу медицинскую карту в Комиссию по репродуктивному контролю…
– Не надо никаких комиссий, – Дженсен отлично понимал, к чему клонит Морган, и не горел желанием выслушивать завуалированный шантаж. О вармерах Морган говорил уже на прошлогоднем осмотре, но тогда ему удалось отвертеться, что ж, видимо, на это раз не выйдет.
– Хорошо. Тогда я сейчас вам выпишу направление…
– Не нужно, – Дженсен наперед знал, к чему идет весь разговор, но приходилось играть по правилам. – Я не собираюсь пользоваться бесплатным вармером.
– М-м-м… Тогда я могу порекомендовать вам очень хорошую частную клинику…
– Нет, спасибо, – Дженсен невежливо перебил врача. Он прекрасно понимал, что на нем собираются нажиться: в этой рекламируемой клинике Морган наверняка имеет процент от направленных пациентов. Частный вармер – удовольствие не из дешевых. Ну уж нет. Если для сохранения здоровья и спасения от комиссии Дженсену придется воспользоваться этим новомодным средством, то он предпочитал сам выбирать себе вармера.
– В таком случае через месяц вам придется придти на повторный осмотр, – разочарованный врач не преминул хоть так отомстить. Жирный клиент сорвался с крючка.
Вармерство как метод профилактики заболеваний репродуктивной системы альф было известно давно. Но только во второй половине двадцать первого века получило широкое распространение. Высокая урбанизация общества и, как ее следствие, отход от традиционного уклада, когда альфа был обязан завести семью сразу по достижении совершеннолетия, привели к тому, что альфы начали вступать в брак в более серьезном возрасте: после тридцати – тридцати пяти лет. И это сразу повлекло за собой множество проблем. Оказалось, репродуктивная способность альф напрямую зависит от того, как часто и долго его член находится внутри тела омеги. Исследования выявили прямую зависимость между бесплодием и воздержанием. Вот тогда и вернулось в обиход современного общества давно устаревшее и похороненное во тьме веков слово «вармер». Омега, чья обязанность – согревать член альфы, но не рожать от него.
Разумеется, от тех дремучих времен осталось только слово, но никак не отношение. Сейчас вармер это не бесплодный омега, принятый в семью из жалости и не имеющий в ней никаких прав, а название одной из профессий сферы околомедицинских услуг. Что-то вроде санитара или массажиста.
Дженсен Эклз покинул стены здания Репродуктивного центра с облегчением, которое испытывал любой неповязанный альфа, получивший отсрочку от семейных уз. Обязательный ежегодный медицинский осмотр остался позади. Чем старше Дженсен становился, тем с большим страхом приходил на него. Он уже вплотную подошел к границе критического возраста: ему уже исполнилось тридцать четыре, а это значит, у него оставался максимум год свободы. А потом государство начнет медленно, но неотвратимо закручивать гайки: от увеличения налогов до ограничения передвижения сначала за границу, а со временем – и внутри страны. Дженсен знал одного закоренелого холостяка-альфу, который имел право ходить только по одной улице своего родного города, но продолжал сопротивляться браку. Конечно, Дженсен не собирался доводить ситуацию до такого абсурда, но если есть возможность потянуть еще год, грех ею не воспользоваться. А вармер… Что ж, это даже любопытно. До сегодняшнего дня ему удавалось обходиться без их услуг: вокруг и так полно свободных омег, и Дженсен никогда не испытывал затруднений с нахождением партнера на одноразовый секс. Если было время. Работа была его главным и самым требовательным любовником.
Вернувшись домой, Дженсен с наслаждением скинул в стирку одежду – больничный запах пропитал ее всю насквозь – и налил виски: подлечить нервы и поднять настроение. После нескольких глотков приятное тепло распространилось от желудка по всему телу, и многие вещи стали казаться гораздо проще. Дженсен устроился перед ноутбуком, где-то в закладках у него был сайт, который ему рекомендовал Майкл Розенбаум, когда рассказывал о своем опыте с вармером.
Майкл был его партнером в бизнесе и по совместительству другом, насколько вообще возможна дружба между альфами. Но они неплохо ладили между собой, и Дженсен не сомневался, что Майкл согласится взять на себя его обязанности, пока он будет прохлаждаться дома в своем вынужденном отпуске. Как Дженсен уже пять лет прикрывал его. Майкл начал пользоваться услугами вармеров сразу, как только ему исполнилось тридцать, и был от этой лечебной процедуры в полном восторге. По его словам выходило, что это совсем несложно и очень приятно.

– Гораздо лучше, чем я думал, когда мне прописал врач. Чего ухмыляешься? Да, я сам не верил, но они там вовсе не шлюхи.
– Хочешь сказать, что ты ни разу своего вармера не трахнул?
– Идиот. Это не секс… От них и омегой-то почти не пахнет. Они какие-то подавители пьют. Но с ним так хорошо: тепло, уютно. Как дома.
– Да уж, представляю. А я думал, твой член в любой заднице чувствует себя как дома, – расхохотался Дженсен.
– Пошляк, – Майкл сделал вид, что оскорбился, но не выдержал и тоже рассмеялся.

Дженсен нажал на нужную ссылку, и весь экран заполнила надпись:
«Дорогой гость, добро пожаловать на сайт «Вармер-компани». Вармеры на любой вкус и срок. Контракты от одного дня до года!»
После заполнения анкеты ему выслали номер счета, на который следовало перевести вступительный взнос. Дженсен немного поколебался, но Майкл уверял, что фирма серьезная и ни разу никаких накладок не случалось. И точно, после оплаты на почту тут же пришло письмо с паролем и логином. Теперь у Дженсена имелся доступ к анкетам вармеров, и он мог выбрать того, кто больше понравится. Бегло пролистав несколько страниц, Дженсен убедился: парни и правда были на любой вкус и кошелек. Но даже самые недорогие и с минимальным пакетом услуг стоили, как поездка на Бали в рождественские праздники. Дженсен невольно порадовался, что не имеет проблем с деньгами и может позволить себе выбирать из этих молодых и симпатичных вармеров, а не удовольствоваться бесплатными, положенными по страховке. Мало того что в этом случае вармера нельзя было выбирать, так еще и пользоваться его услугами пришлось бы в стационаре. От одной мысли провести месяц в санатории, пусть и расширенной комфортности – его страховка это позволяла, Дженсен содрогнулся. Пусть уж лучше это будет дома. Привычная обстановка хоть немного скрасит необходимость постоянно терпеть рядом чужое присутствие. Может быть, он даже сможет работать. В отличие от Майкла, не дурака погулять и побездельничать, Дженсен не мыслил своей жизни без работы.
Открывая одну анкету за другой, Дженсен с интересом разглядывал лица и параметры. Но уже через два часа рассматривания лиц и чтения строчек с анкетными данными в голове образовалась каша из лиц и слов. Дженсен понял: даже если у него хватит терпения просмотреть все анкеты, это все равно будет бесполезно. Он уже сейчас не помнил, про кого читал вначале. Пора закругляться и либо выбрать первого попавшегося, надеясь на везучесть, либо…



С очередной страницы на Дженсена глядел улыбчивый лохматый парень с милыми ямочками на щеках. Зависнув на задорной улыбке, Дженсен вчитался в строки под фотографией.
«Джаред Падалеки, 22 года, омега, студент.
Рост – 195 см
Вес – 200 фунтов»
Большинство вармеров на этом сайте позиционировали себя студентами. Дженсен не понял, то ли это был ловкий рекламный ход, то ли владельцы и правда набирали вармеров в студенческой среде. Всем известно, у кого вечная нехватка денег и чересчур большая свобода нравов. Он не одобрял разрешения омегам учиться в высших учебных заведениях, хотя и предпочитал брать на работу омег с высшим образованием. Противоречия в собственных убеждениях Дженсену с легкостью удавалось не замечать.
Пожалуй, этого лохматика он с удовольствием бы трах… м-м-м… то есть засунул бы в него член.
Решив, что от добра добра не ищут, Дженсен быстро нажал на квадратик внизу страницы, подтвердил, что «да, он уверен», поставил галочки в выпавшем вопроснике о сроках и объеме услуг и с облегчением закрыл страницу. Наконец-то можно заняться чем-то более полезным, чем разглядывание симпатичных мордашек омег.
Через минуту на телефон пришло сообщение от банка с просьбой подтвердить платеж, и Дженсен нажал «окей», отрезая себе все пути к отступлению и возможность передумать. Следующий месяц в его доме будет жить незнакомец, о котором Дженсен знал только то, что его зовут Джаред и что у него чертовски соблазнительная улыбка.
«Дженсен, кажется, ты идиот!»
*****
На следующее утро Дженсена разбудил звонок. Вчера он засиделся до полуночи, приводя в порядок дела и рассылая указания на почту сотрудникам. Хотя он и собирался держать руку на пульсе, но в офисе его не будет целый месяц! Дженсен даже в отпуск уезжал не больше чем на десять дней. А тут целый месяц!
Открыв дверь, он увидел двух незнакомых мужчин, один из них явно был бета, а вот второй – тот самый парень, фотографию которого он вчера видел на сайте. В жизни омега выглядел более худым и, наверное, поэтому казался более высоким. Дженсен помнил, что рост у парня был выше среднего, но увидеть омегу выше себя на полголовы оказалось слегка неожиданно. Впрочем, это не уменьшило его желания заняться с ним... м-м-м… вармерством.
– Доброе утро. Мистер Эклз?
– Да, это я.
– «Вармер-компани». Пожалуйста, предъявите какой-нибудь документ, подтверждающий вашу личность.
Дженсен сходил за правами. Бета внимательно осмотрел пластиковую карточку и сунул ее в портативный терминал, который висел у него на боку.
– Приложите палец, пожалуйста.
Такие меры предосторожности использовали только в банках и правительственных учреждениях. А фирма и правда серьезно относится к технике безопасности. Дженсен приложил палец к дисплею, и через несколько секунд тот пискнул, подтверждая подлинность документа.
– Спасибо. Надеюсь, вы останетесь довольны. Если вармер вам не подойдет, вы можете аннулировать заказ и заменить его на другого в течение трех дней. По истечении трех дней претензии не принимаются и деньги не возвращаются.
Дженсен согласно кивнул, с любопытством разглядывая вармера. Парень зыркал на него из-под длинной челки, но до сих пор не произнес ни одного слова, словно речь шла не о нем.
– Я все понял. Спасибо… Ну давай, проходи.
Дженсен посторонился, пропуская вармера в квартиру. Бета тем временем убрал терминал в чехол и направился к лифту. Вармер несмело улыбнулся, словно проверял, как Дженсен отреагирует на его улыбку, и переступил порог.
– Привет. Давай знакомиться, что ли. Меня зовут Дженсен Эклз, можно просто Дженсен.
– Джаред, – парень снова улыбнулся, на этот раз гораздо увереннее.
– Очень приятно. Пойдем, я покажу тебе твою комнату.
В руках у Джареда была большая спортивная сумка, немного удивившая Дженсена, но потом он вспомнил, что вармер будет жить у него целый месяц почти не выходя из дома. По контракту у него было только три выходных дня, и то он мог отсутствовать не больше восьми часов. А все остальное время вармер должен был неотлучно находиться при нем, исполняя свои обязанности. Дженсен с трудом представлял, как это будет осуществляться на практике, но другие же как-то справлялись.
В гостевой спальне все было в порядке, Дженсен всегда держал ее наготове и сейчас порадовался собственной предусмотрительности. Вчера-то он совершенно упустил из виду, что нанятому вармеру надо где-то жить. Конечно, учитывая характер услуг, маловероятно, что комнатой будут пользоваться часто, но надо же где-то повесить одежду, разложить кой-какие приспособления и заниматься личной гигиеной. На что Дженсен был дилетантом, но даже он понимал важность водных процедур в работе его нового знакомого.
– Располагайся. Чувствуй себя свободно… Когда будешь готов, приходи в гостиную.
Появился Джаред примерно через полчаса. Дженсен за это время успел принять душ, привести себя в порядок и позавтракать. Теперь он был готов к… э-э-э… любым медицинским процедурам. Джаред тоже времени зря не терял. Он переоделся в тонкие трикотажные шорты, которые выгодно подчеркивали накачанные упругие ягодицы сзади и мягко облегали приличных размеров член и мошонку спереди, и футболку на два размера меньше, чем нужно, из-за чего она плотно облепляла грудь, так что Дженсен без труда разглядел под тонкой материей торчащие соски. Парень тоже воспользовался душем, и влажные волосы завивались колечками, а несколько капель сбегали по шее, и мокрые дорожки уходили прямо под майку. Дженсен с удовольствием бы проследил их языком. Надо бы выдать парню фен, раз своего у него не оказалось, не очень-то приятно дотрагиваться до мокрых волос, но эта мысль мелькнула и тут же пропала. Дженсен залип, не в силах оторвать глаз от соблазнительного зрелища. Босые ступни парня были узкими и наверняка замерзли бы, если бы полы в квартире не были с подогревом.
– Я могу приступать к работе?
– Да… – Дженсен с трудом заставил себя сосредоточиться, – что, прямо сейчас?
– Вы оплатили мои услуги начиная с двенадцати часов дня. Сейчас уже две минуты первого.
Джаред выглядел очень по-деловому, и почти уже вставший член несколько увял. Такой деловой подход никак не способствовал возбуждению, хотя, конечно, был совершенно правильным. Дженсен напомнил себе, что парень перед ним не шлюха, а вармер, непонятно почему расстроился и поэтому сказал излишне резко:
– Тогда пошли в кабинет. Мне надо поработать, а ты займешься… своими обязанностями.
В кабинете Дженсен уселся в большое офисное кресло и широко развел ноги, открывая доступ к своему паху. Джаред немного замешкался, как будто собирался что-то сказать, но потом передумал и уселся на покрывающий весь пол кабинета пушистый ковер. Несмотря на высокий рост, он довольно компактно сложился между ног Дженсена, вскинул на него вопросительный взгляд и, дождавшись кивка, потянулся к ширинке на брюках. Ловко расстегнул – у него были длинные музыкальные пальцы – и высвободил мягкий член. Джаред наклонил голову и втянул член в рот. Дженсен стиснул зубы, чтобы не застонать.
Ощущения оказались…слишком приятными.
Парень не пытался сосать, он просто взял член в рот и держал его там, плотно сомкнув губы, но мягкая влажная теснота делала свое дело. Возбуждение начало потихоньку скапливаться в паху. Дженсен скрипнул зубами. Он, конечно, понимал, что реакция будет именно такой, но все же не рассчитывал, что это произойдет так быстро. Но – черт побери! – парень был чертовски милым, и еще эти его ямочки… Дженсен и сам не заметил, как толкнулся бедрами в горячий рот. Вармер тут же понял, что от него требуется, его язык мягко прошелся по члену, облизав его от основания до головки, и легонько пощекотал щелку. Джаред не особо старался, можно даже сказать, совсем не старался, минет не входил в его услуги, и мягкие облизывающие движения языка никак нельзя было назвать этим словом, но Дженсену не так уж много и было надо. Последний раз он трахался пару недель назад, и поэтому его член живо отреагировал на самую незатейливую ласку. Понадобилось всего несколько движений, и Дженсен излился прямо в горло вармера. Джаред не пытался отстраниться, и Дженсен почувствовал, как сократилось горло, когда он проглотил его сперму.
– Молодец… хороший мальчик… умница…
– Простите, можно мне сходить в ванную прополоскать горло?
Эти слова мигом развеяли посторгазменную дымку. Это всего-навсего его работа. Хотя Дженсен сильно сомневался, что глотать сперму на самом деле входило в круг обязанностей вармера. Он вспомнил, что подписал лицензионное соглашение не читая, и сейчас немного жалел об этом.
– Можно. В шкафчике есть новые зубные щетки, можешь взять.
– У меня все есть, спасибо.
И Джаред быстро вышел из комнаты. Дженсен мысленно чертыхнулся: ну, конечно, у него есть своя зубная щетка. Он же переехал к нему жить на месяц! Что у него с головой? От обычного, не самого искусного минета разжижение мозгов?
Когда Джаред вернулся, Дженсен уже взял себя в руки. Придвинул кресло к столу, открыл ноутбук и принялся читать поступившие на почту документы.
– Ты там душ принимал? Зубы по полчаса не чистят.
– Простите…
Вармер скользнул под стол и, как-то умудрившись устроиться под ним, вернулся к своим обязанностям. Член Дженсена снова оказался в приятно теплом и влажном.
В течение дня Дженсен кончил еще два раза и после каждого вармер бегал в ванную чистить зубы и пропадал там по полчаса. За это время член Дженсена успевал основательно замерзнуть, и раздосадованный Дженсен в конце концов не выдержал:
– Что ты там так долго делаешь? Зубы столько не чистят. У тебя так вся эмаль слезет.
– Не слезет. А если хотите, чтобы я никуда не уходил, будьте более сдержанным. Я вообще-то вармер.
Напоминание про вармера прозвучало с небольшим, но вызовом, и Дженсен не нашелся, что ответить. Он уже понял, что чуть ли не с того момента, как увидел фотографию парня на сайте, думает о нем далеко не в плане лечения.
После каждого посещения ванной Джаред возвращался раскрасневшимся и с лихорадочно горящими глазами. И вообще имел такой вид, как будто бы его только что трахнули.
А может, он там себе дрочил?
Дженсен понял, что с нетерпением ждет ночи.
После ужина, который пришлось заказать в ресторане – как готовить, когда твой член все время должен находиться у кого-то во рту, Дженсен искренне не представлял – они устроились перед телевизором. По телу разлилась приятная нега, вармер прилежно исполнял свои обязанности. Дженсен поймал себя на мысли, что, пожалуй, готов проводить так все оставшиеся вечера до конца своих дней. Как только Дженсен понял, о чем думает, то немного испугался: он был убежденным холостяком и никогда не хотел лезть в сложные семейные отношения с омегами. От этих самых отношений у альф больше проблем и головной боли, чем удовольствия. Дженсен был в этом уверен, но один день, проведенный с Джаредом, что-то сдвинул у него в мозгах, и бывшая такой твердой убежденность основательно поколебалась.
«Быки» проигрывали, глаза слипались, Джаред на ковре тоже вовсю зевал, каждый раз бормоча извинения, день для обоих выдался нервным и насыщенным. Дженсен за вечер несколько раз поймал себя на желании зарыться рукой в мягкие волосы, понял, что ему совершенно безразлично, с каким счетом закончится матч, и решил - пора перебираться в спальню.
– Пошли спать.
Кровать у Дженсена была большая – настоящий траходром.
Посмотрев на место, где ему предстояло спать, Джаред покраснел так, словно перезагорал на солнце, и нерешительно замер не доходя несколько шагов до кровати.
– А ночью я разве тоже должен… работать?
– Разумеется. Я же оплатил круглосуточный режим. Тебе разве не сказали?
– Я… – Джаред с усилием сглотнул, – я новичок. В компании меня вообще нанимать не хотели, говорили, что я не подхожу по росту… Поэтому, когда вчера позвонили и сказали, что моя анкета сработала, я так обрадовался, что плохо соображал…
Дженсен расслышал только одно слово – «новичок». И вместо того, чтобы рассердиться на то, что его не предупредили об отсутствии у вармера опыта, ощутил, как в душе все запело.
– Понятно. Тогда слушай, спать мы будем вместе, и всю ночь мой член должен будет находиться внутри твоего тела. Рот, как ты сам понимаешь, для этого не подходит. Еще не хватало, чтобы ты меня нечаянно укусил во сне. Так что делай выводы…
– Эм…– парень во все глаза уставился на Дженсена, как будто тот ему предложил ограбить банк, а по дороге переехать с десяток старушек.
– Вы хотите сказать, что… Но я же вармер! Мне говорили, что секс не входит в перечень моих услуг!
Дженсен чуть было не ляпнул: а как он относится к тому, что Дженсен за сегодняшний день три раза кончил ему в рот? Но решил не обострять ситуацию. Вармер мог окончательно распсиховаться и сбежать. И хотя фирма, разумеется, нашла бы ему замену, но Дженсену никакой замены было не надо. Он очень хотел провести ближайший месяц, а может быть, и гораздо больше времени именно с этим омегой.
– Джаред, успокойся. Я не собираюсь тебя трахать. – «По крайней мере, если ты сам не захочешь», – добавил Дженсен мысленно. – Мой член будет просто находиться внутри твоего тела. Все. Это – не секс. Это – вармерство.
– Ну, если так… – Джаред смотрел настороженно, но, кажется, пока не собирался никуда сбегать, – вы обещаете?
– Разумеется, обещаю!
Дженсен не очень понимал, что именно он пообещал, но главное сейчас – не спугнуть парня.
– Тогда я согласен.
Джаред повернулся спиной, быстро стянул с себя шорты и майку и забрался под одеяло, старательно не поворачиваясь лицом к Дженсену. Зато это позволило насладиться чудесным видом его тыла. Под одеждой Джаред имел тонкую, но мускулистую фигуру и очень милые аппетитные ягодицы, с симпатичными ямочками около поясницы. Так бы и трахнул!
Рот у Дженсена наполнился слюной, а член, которому на сегодняшний день грех было жаловаться и вполне уже можно было бы угомониться, снова принялся проявлять заинтересованность. С одной стороны, это хорошо – будет проще вставить, а с другой – ничего хорошего. Он же обещал кому-то сегодня его не трахать.
Решив, что будет разбираться с проблемами по мере их поступления, Дженсен тоже разделся и лег рядом. Плечо, на которое Дженсен положил руку, слегка напряглось, и Джаред повернулся к нему лицом.
– Что?
– Ты себя растянул?
Дженсен отлично знал ответ на свой вопрос. У парня не было времени это сделать, а учитывая его панику при виде кровати, никакими пробками и тому подобными штуками он не пользовался.
– Нет. Я сейчас… – Джаред попытался сбежать, видимо, снова в ванную, но Дженсен не дал ему такой возможности. За сегодняшний день тот и так провел в ней достаточно времени.
– Ничего страшного. Сегодня я сам тебя растяну. А на будущее – после ужина вставляй в себя пробку. У тебя есть?
– Наверное…
– Если нет, я завтра закажу по интернету.
– Я не знаю, мне сунули коробку с какими-то девайсами, но я сегодня с утра попал в пробку, поэтому опоздал, не было времени на обстоятельный инструктаж. Я эту коробку так и не открывал еще. Скорее всего, там все есть.
– Хорошо, завтра посмотрим вместе. Если чего-то не хватает, я куплю. Не волнуйся, это будет за мой счет.
– Я и не волнуюсь.
– А сейчас расслабься. Я буду осторожен, не бойся.
Дженсен скользнул рукой к напряженно сжатому анусу и обвел подушечками пальцев гладкие мышцы. Джаред был просто мечта, от него немного пахло омегой, совсем слабо, это не вызывало острого возбуждения, но очень приятно обволакивало сознание ощущением уюта, тепла и безопасности. Осторожно раздвинув гладкие стенки, Дженсен просунул палец и убедился, что смазки внутри вполне достаточно. Значит, Джаред тоже был возбужден. Впрочем, в этом не было ничего удивительного, страх страхом, но они целый день провели вместе, и омега поневоле начал воспринимать Дженсена как альфу.
Осторожно помассировав стенки, Дженсен ввел второй палец и нащупал простату. Это был нечестный прием, но он не мог ничего с собой поделать, хотелось, чтобы Джаред тоже принял участие в процессе. Дженсен неожиданно отчетливо понял, что ему недостаточно просто попользоваться этим мальчишкой, он хочет ответной реакции. Надавив на железу, он почувствовал, как Джаред дернулся в его объятиях и издал легкий стон, который постарался тут же заглушить.
– Ох… Что вы делаете?.. Ах-ха…
– Ш-ш-ш… ничего плохого. Тебе же нравится?
– Да… ох... очень, но разве так можно?
– А почему нет? Если тебе нравится, то все можно.
Дженсен еще немного помассировал простату, добиваясь того, что Джаред принялся сам насаживаться ему на пальцы, и только после этого вытащил их из тела. Себе ему даже дрочить не пришлось, член уже стоял и капал предэякулянтом на ягодицы Джареда. Добавив к естественной смазке вармера еще и свою, Дженсен размазал это по промежности и толкнулся внутрь. Джаред тут же подался бедрами назад, насаживая себя до упора.
– Ах-ха…
– Видишь, как хорошо, а ты боялся.
Дженсен уткнулся в оказавшийся прямо перед губами загривок и удовлетворенно расслабился. Мышцы омеги, почувствовав находящийся внутри член альфы, сомкнулись в псевдозамок, обхватывая его член с нежностью и силой. Член Дженсена чувствовал себя в этой тесноте как в раю.
– Спокойной ночи.
Слегка прикусив нежную кожу шеи и тут же зализав укус, Дженсен провалился в сон.
Утро принесло с собой две проблемы. Он так крепко спал, что за ночь ни разу не повернулся, отчего немного болел бок и занемела рука. И вторую – посерьезнее. Его член больше не устраивало пассивное нахождение в жаркой тесноте тела омеги. Яйца поджимались, член был совершенно твердым, но не той твердостью, что вечером позволила запихнуть его внутрь и спокойно уснуть, а неистовым желанием двигаться внутри этой умопомрачительной тесноты. Дженсен провел рукой по паху Джареда и понял, что его член тоже готов к утренним подвигам. Не удержавшись, Дженсен обхватил его рукой и слегка сжал, наслаждаясь гладкостью и полнотой напряженной плоти.
– М-м-м… доброе утро… мистер Эклз.
Голос у Джареда был совершенно сонный, и от этих мурлыкающих интонаций член Дженсена окреп бы еще сильнее, если бы было куда.
– Дженсен. Глупо в кровати обращаться друг к другу по фамилии… Как спалось?
– Хорошо. Давно я так хорошо не высыпался.
Тут, видимо, до Джареда дошло, что его член находится у Дженсена в руке, а его задницу распирает полностью возбужденный член альфы. Все это уже мало походило на вармерство, зато очень сильно на нечто другое.
Дженсен чувствовал замешательство и растерянность парня, но отступать не собирался. Раз активно не сопротивляется, то значит, не так уж и против. Скорее всего, ждет инициативы с его стороны. Дженсен на пробу пошевелил тазом, вгоняя член глубже в тесную задницу, и тут же был вознагражден легким ответным сжатием мышц. Дженсен не стал задумываться, нарочно или инстинктивно Джаред это сделал. Их тела знали лучше их самих, что им нужно. Член Джареда дернулся в его руке, обретая полную эрекцию, и у Дженсена отпали последние сомнения.
– Хочешь? – прошептав свой вопрос, Дженсен зубами прикусил мочку уха.
– Д-д-а-а…– это «да» прозвучало едва слышно, похоже, что умом Джаред все еще сомневался, когда его тело самым недвусмысленным образом кричало: «Да! Да! Да!».
– Не слышу.
Происходящая в омеге борьба доставляла Дженсену неописуемое удовольствие. Он ни на секунду не сомневался в ее исходе, но раз их желания совпадали, он больше не собирался делать вид, что происходящее между ними находится в рамках контракта о вармерстве.
– Да, – на этот раз Джаред сумел произнести это слово твердо и громко, но он зря надеялся обойтись малой кровью.
– Что «да»? Я не понимаю. Скажи это вслух. Попроси меня.
Дженсен уверенно дрочил член Джареда и легонько двигал бедрами, ударяя собственным членом по простате, но делал это не торопясь и недостаточно сильно, чтобы омега мог кончить. От двойной стимуляции у Джареда уже сбилось дыхание, и он сам, не замечая, двигал бедрами, подмахивая. Вряд ли в таком состоянии омега мог что-либо соображать, но Дженсен тоже был сделан не из железа. Поэтому все по-честному.
– Пожалуйста… трахните меня.
– Ты понимаешь, что сам об этом просишь?
– Да-да… пожалуйста.
– Ну, тогда держись.
Дженсен вытащил член, не обращая внимания на заскулившего от разочарования Джареда. Неожиданно захотелось видеть лицо омеги во время оргазма, как он будет метаться своими лохмами по подушке, кусать губы, закрывать глаза и просить: «Еще, не останавливайся, хочу». Пусть не словами, но всем своим существом.
Дженсен перевернул Джареда на спину, а сам навис сверху. В глазах омеги светилось такое сумасшедшее желание, что Дженсен передумал играть. Только нагнулся и втянул в рот сосок. Вчера эти торчащие под футболкой соски весь день не давали ему покоя. Дженсен мстительно прикусил зубами нежную плоть. Джаред вскрикнул и вцепился в спину Дженсена ногтями.
Ого, а парень-то темпераментный!
Выпустив изо рта правый сосок, Дженсен хотел сделать то же самое и с левым, но Джаред подался вперед и впился ему в губы поцелуем. Скорее даже не поцелуем, а укусом. Дженсен понял, что дальше тянуть не стоит. Он развел длинные стройные ноги Джареда в стороны, слегка приподнял ягодицы и толкнулся в жадную тесноту. Джаред тут же обхватил его бока своими бедрами и скрестил щиколотки на спине в замок.
Омега принимал отлично. Когда Дженсен засаживал особенно глубоко, он сжимал мышцы, усиливая приятные ощущения, а сам при этом издавал какие-то полузадушенные писки, так что Дженсен с ума сходил от возбуждения. Член Джареда терся между их телами, пачкая смазкой. Чтобы у Джареда не возникло соблазна помочь себе, Дженсен скрестил его руки и обхватил их, удерживая над головой. Джаред мог только извиваться, стараясь потереться возбужденным членом о живот Дженсена.
– Пожалуйста… дай мне… я хочу кончить…
– Кончишь, когда я разрешу.
– Нет… пожалуйста…
Но Дженсен больше не отвлекался на споры. Каждым движением члена внутри он проезжался по простате, подводя омегу к оргазму. И когда Джаред с криком выгнулся, выплескиваясь, его мышцы сжали член Дженсена как в тисках. Он кончил в эту тесноту, которая выдаивала из его яиц сперму, а из головы – мозги. По крайней мере, Дженсену так казалось. Такая восхитительная пустота образовалась и в теле, и в голове после оргазма.
Когда дыхание пришло в норму, сердце перестало стучать, как сумасшедшее, а мозг медленно и неохотно вернулся на свое место, Дженсен вытащил член из слегка припухшего отверстия, с интересом наблюдая, как следом за головкой тянется белесая субстанция. Из задницы Джареда вытекала его сперма. Зрелище Дженсену очень понравилось. Да и затраханный, раскрасневшийся омега выглядел чертовски мило и соблазнительно. Дженсен провел пальцем, собирая остатки вытекающей спермы, и попытался вернуть их обратно.
Джаред не обратил на это никакого внимания. Его живот тоже был перемазан спермой, только своей. Дженсен понял, что зрелище его заводит и он вполне готов пойти на второй круг.
Так говорите, вармер помогает сохранить альфе репродуктивные функции?
Теперь Дженсен тоже в этом не сомневался.
И, кажется, ему не нужен год, чтобы принять решение о смене статуса «свободный альфа» на «повязанный альфа». А еще, будет только справедливо, если Джаред на собственном опыте проверит эффективность своей работы вармером.

Конец

@темы: Фик, Поздравление

---

[J. Daniels]

Ори, дорогая, поздравляю с днем рождения! Желаю тебе океан счастья и солнца, и любви, всего самого-самого
Ты прекрасная
Хочу подарить одну таинственную историю о Дине и Сэме, надеюсь, тебе понравится)))

Название: Бэквотер Инн
Пейринг: Дин/Сэм
Жанр: кейс-фик, романс
Рейтинг: NC-17
Предупреждение: достэнфорд

...

Не все мотели живут под боком у дорог. Этот, с волчьей тоской подумал Сэм, забрался далеко от самой захудалой из них.
- Ненавижу мотели и отрезки между ними, - его коронная фраза-паразит. Дин никогда не повторялся с откликом на нее, даром, что слышал это с Сэмовых младых лет.
А до того, как Сэм постиг членораздельную английскую речь, перед очередным переездом Дин по-мамски укачивал ревуна на коленях. Это знание больше, чем воспоминание, оно связало их пуповинами.
- Относись к ближнему своему мотелю так, как хочешь, чтобы относились к тебе, братишка, - Дин подул ему в ухо. - Вроде так завещал Иисус?
- Ему повезло в них не жить.
- Что?.. Сравнил Голгофу и гнездышко многоразового использования, ты, маленький моральный импотент.
- Мотелефил Дин.
- Ну загнул, - Дин скорчил страшное лицо. Прикрыл им свою усталость от кочевья, что бы он там ни говорил.
- Разумеется, - тонко сказал Сэм, у него ломался голос, и Дин тут не причем.
- Зато у меня хотя бы стоит, выкуси, Сэмми.
Золотая коллекция тупых шуток Дина Винчестера, подарочное издание, по баксу штука.
Сэм автоматически стрельнул глазами на его пах, о господи, а то он не видел братский стояк на подружек и полуночное порно с двойным проникновением. Сейчас там были невыразительные джинсовые складки и только. Кровь опалила щеки, Дин ухмыльнулся. По воскресеньям во второй половине дня у него особенно грязная и понимающая ухмылка. Она бы усела на размер и слезла с его больших губ, если бы Сэм выкусил его член. Вкусил.
- Парни, - отца достал их неумный треп, - вы распускаете языки не по делу.
Есть мотели без свободных мест. С подмоченной репутацией, в одном таком Дин харкал кровавой пеной и бурбоном на плече у Сэма после драки, все из-за чьей-то шутки про «семейку бородатого педофила из сто второго». Есть те, в которых фальшивая кредитка – это большая проблема, сэр. Вонючие есть, постояльцы вязнут в застарелом запахе и подкроватных гондонах навсегда. Есть с крысами, а есть с полтергейстами. Бывают такие, что до ближайшей муниципальной школы рукой подать, и этот факт примиряет с их существованием. А бывают засранцы с отстойными матрасами, и Дин ложится спать на Сэма и его часто бьющееся сердце, приходится отгораживать его от брата подушкой. В общем, всякие есть.
За свои восемнадцать с хвостиком лет Сэм Винчестер ночевал далеко не в каждом мотеле каждого штата, чтобы зрело рассуждать о мотельном и моральном облике страны. Подобный отщепенец, кажется, еще не встречался им на пути. Такие дела, Сэм куснул соленый заусенец на большом пальце.

Разговор отца с Патриком Кавана случился утром в закусочной в пяти милях от бумажной фабрики Ривервилля, что в Вирджинии. Рабочих в ней было немерено, Сэма прижало к Джону твердым бедром Дина. Допустим, будь он на десяток лет младше, залез бы к старшему брату на колени. Тогда им всем хватало места, сейчас они с Дином его себе не находили. Два черта в одной табакерке.
Дин слушал краем уха, поглядывал краем глаза. В вырез платья на сильно смуглой перчинке за соседним столом. Ничего особенного, ебал он сиськи и покруче.
Сэм подозревал в листьях салата лопухи с заднего двора, и горчица никак не спасала положение. А Дин - да, он улыбался сиськам и поливал зелень в тарелке Сэма густым кленовым сиропом от блинчиков. Придурок. Сэм жевал зеленую горечь и сладость, и в этом был весь Дин, человек пороков и контрастов.
Патрик был облезлый заика, его знал Бобби.
- Дружбан мой старый Пэт, - объявил он из-под бейсболки.
Вроде они знатно зажигали в девяносто втором, хороший был год. Именно Бобби свел страждущих в забегаловке. Винчестеры были на мели, Кавана искал сторожей детищу.
- Этот м-мотель, - прокашлялся он кусочками легких. - Я перекупил его несколько лет назад у одного мутного чероки, люди б-бывают там, не столько, конечно, как у какого-нибудь «Бена у дороги» или «Дейзиз», приезжают полюбоваться б-болотами психи-оригиналы с шилом в задницах, еще охотники на белохвостых оленей п-проездом, но в п-последние месяцы сплошные убытки, мне, ребята, нужно время, чтобы разобраться с этой сранью… И мотель просыпается.
- Как это – просыпается? – резко спросил отец, гончая взяла след. Дин изогнул бровь – гонишь, чувак. Еще как, согласился с ним Сэм, обчитался «Сияния».
- Как обычно п-просыпаются, хм, потягиваются.
- Сбои электричества. Холод. Странные звуки. Странные смерти. Просто смерти. Было?
- Н-не знаю. Нет.
- Тогда что, Кавана?
Что-то ждало их впереди. Но до этого Дин принес Сэму другой салат, без лопухов.

Импала ушла в занос на размякшей после дождя дороге. Тормоза завизжали, и они посыпались друг на друга, врезались лбами, словно головы были бильярдные шары. В зеркале заднего вида мелькнула слабо выраженная улыбка отца.
У Сэма взыграла хроническая злость на хроническое поведение отца. Он, Джон, не дрогнув совестью, вез их в болотную глушь, где живут пустые мотели-засони, где Дин сойдет с ума без баб и покера, где Сэм научится вязать саваны спицами.
Добром это не кончится. То есть все будет еще хуже, чем стрясалось с ними раньше, а они-то пережили многое. Назовем это предчувствием. С самого Ривервилля в правом ухе Сэма звенело. Как если бы комар распелся вкрадчивой песней на комарином языке. Зззззз… В дороге ему приснился камин. В нем горели кости и плоть, и почему-то он знал, что это все человеческое. Дин сказал ему, что Сэм выглядит не очень свежим. Как мясо, закончил мысленно Сэм, и его чуть не стошнило под ноги от воспоминания о смраде из сна.
Почему бы ему не быть таким толстокожим как Дин, раз им довелось мучиться в этой жизни родственниками. У брата прозрачная кожа, особенно под глазами и на горле, но достучаться сквозь нее очень и очень непросто. Сэм наконец оторвал свой заусенец.
Родственники.
Тот случай с херово пошутившим ресепшионистом: Дину было тогда примерно столько, сколько Сэму сейчас, его здорово отметелили, но и суке достались от Дина щербины в челюсти и хруст лучевой кости. Сэм предложил тому отделить кисть окончательно и сделать из нее и выбитых зубов бусы на память. Милые бусики, мистер, вы сможете пожимать им лапку. Их выпнули под зад из мотеля, не дожидаясь приезда Джона, копов и представителей службы опеки. Сэм не выдержал:
- Я знаю, кто такие педофилы, - сказал, чтобы Дин отодрался от бутылки. Слюней и крови в ней было больше, чем осталось пойла.
- И что дальше, умник? – простонал Дин, его разбитые губы отекли прелыми темными вишнями, вышло невнятно. Ему было больно. Сэму тоже, за него.
- Взрослые, которые нехорошо любят маленьких. Почему тот мужик обозвал папу?
- Потому что он ебаный урод, ест жареных детей и ничерта о нас не знает.
- Не ругайся. Он думал, что папа нас нехорошо любит? Фу, и правда урод... Но по-моему папа нас вообще никак не любит.
- Опять за старое, да, Сэмми? Только не говори папе, ему это все поперек горла уже.
- Ты, Дин… жрешь всякую дрянь, утопил мое эссе в сортире, отливаешь в окно, курил с Китти Джеймс травку, твой храп и рок, и вообще. Вообще, понял? Но я тебя люблю, Дин, поэтому мне все равно, как ты меня любишь, хорошо или нехорошо, вот… – какой же фигни он наговорил, обнимая окровавленного брата, двенадцатилетка дурная.
Глаза Дина смешно расширились. Сэму показалось, он мог бы побултыхать в зрачках пальцами, нащупать в них дно. И Дин бы позволил.

Еще немного и он сорвется, побежит впереди Детки.
Дин похлопывал ладонями по ляжкам, вглядывался в черную квашню дороги. Он чудной. Сэму не постичь чудеса, не понять Дина, несмотря на то, что в голове у того примитивное устройство: Сэмми-отец-Охота, святая троица. А крещеный ружейным маслом и отрыжкой своего младенца Дин – блаженный верующий в нее и в «цеппелинов», надрывающих глотки и струны. Хорошие времена, плохие временя, ты знаешь, у меня была своя доля. Знаешь ведь?
Сэм не знал ответа, Дин как будто прочитал его мысли, повернулся к нему. Подмигнул. Хэй, Сэмми, живем. Вцепился пальцами в голую поджатую под задницей ступню Сэма.
Они – ноги – были такие длинные, что приходилось складывать их под собой, потому что сворачивать трубочкой довольно проблематично, раньше Сэм забрасывал их на Дина, потом они стали устраивать потасовки по этой причине, сейчас территория на заднем сиденье поделена между ними по честности. От пальцев Дина щекотно, до неприличия волнительно. У него под ногтями грязь. Сэм неслышно всхрюкнул, подавившись смехом, покосился на отца – он сосредоточился на дороге – и продолжил отбиваться от домогающихся его пятки «щупалец» Дина, пока машина не остановилась.
Зззз-звон в ухе усилился.
- Приехали. Выкатывайтесь, - сказал отец и вытащил ключи из зажигания.

Здесь родился зеленый.
Зеленые лиственничные стволы в объятиях моха. Зеленые корни не под землей, они задохнулись под пластом глины и иголок, повылезали поглазеть на верхи. Зеленый болотный запах и комары похожего цвета. Зеленые бутоны кувшинок в маленьком рукотворном пруду. Вздутые горлышки у жаб, которые позеленели от питания зелеными комарами и мошками, их тут рои. Если Патрик Кавана не окуривал территорию инсектицидами, ясно, почему последние постояльцы, раздутые от укусов, забыли дорогу сюда. У Сэма все разом зачесалось. Зеленые отблески на замызганном информационном стенде. Зеленые лохмотья воздушного змея, бедняга запутался в ветках и разорвался на части от скуки.
Сам мотель… он не был похож на мотель.
На что угодно, хотя бы на холм с глазами, впрочем он вписывался в окружающее марево. Ростом в два этажа, с подбитым шифером на крыше, со слепыми окнами, в них не отражался свет солнца. Когда-то он был зеленый и молодой. Побурел от нездоровья, принесенного дождливыми осенями и недобрыми зимами. Кавана следил за ним из рук вон плохо.
«БЭКВОТЕР ИНН» - угадывалось в путанице бронзовых каракуль над дверями. Что-то в них - наростах на теле замшелого старика - откликалось отвращением, как к тем нищим с неведомыми болезнями из орлеанских трущоб. Если у мотеля есть каноничная неоновая вывеска, это название. А так прозвище, нет, имя.
- Бэквотер инн, - одними губами произнес Сэм. - Бэк-во-тер-ин-н.
Его звенливое ухо разрывалось.
Сэм представил, как сообщает о своем подозрении отцу. И его язык онемел, это было сродни гадкому чувству, когда в прошлом месяце Дин потащил его к дантисту, и тот сделал укол в десну перед битвой с больным зубом. Кола потом лилась мимо осоловевшего рта, Дин утирал его подбородок большим шершавым пальцем и облизывал его. Палец, не Сэма. За нарушение личного пространства он конечно получил по морде, и они подрались. Это было ни капли не смешно, но сейчас речь о другом. Нет, Сэм не сможет сказать: «Папа, понимаешь, у меня в ухе звенит, это место - пиздец». Реакция Дина на подобное признание была бы просчитываемой, но неутешительной, так что, Сэм, чувак, звени, звени дальше или вымой свои грязные уши.
- Ого, - присвистнул Дин, выпрыгивая из Импалы прямиком в лужу. - Тут как у ведьмы за пазухой. В таком мы еще не жили, а?
- Это мотель, - сказал Сэм исчерпывающе.
От влажности и пыльцы они покроются зеленоватой коростой с ног до головы, и когда их найдут, то позовут ученых исследовать новую форму жизни. Над ними будут ставить опыты, выяснят постыдное, что младшая особь испытывает аномальное влечение к себе подобной, брату. Сэм обязательно спросит у них – как это объяснить.
- Если у этого заколдованного замка нет пива в баре, я… - Дин задумался. – Замок, точно. А ты его сопливая нудливая принцесса, Сэмми.
- С монстрами?
- С принцами, может быть, с палачами. Эй, есть кто живой?
- Не ори, Дин, разбудишь. Вдруг он спит после обеда.
- Кто он? - брат вскинул удивленные брови. – С тобой все в порядке?
- Со мной всегда все в порядке, - сказал Сэм, - будет потом.
Ученые скажут, что это неблагополучная среда обитания, что эта зеленая икринка неправильно развивалась, что она гомосексуальна, а может быть и нет, но точно склонна к инцестной связи, что это не лечится. Нет, не будет в порядке.
Крайнее окно на втором этаже пропало, вместо него сплошная кирпичная кладка. Сэм закрыл глаза, открыл, окно маячило на своем месте. Дом моргнул одним окном, чистый морок какой-то, в пруду послышался всплеск, наверное это была щекастая рептилия. Сэм и Дин застыли, разглядывая гипнотические круги на зеленой воде.

Кавана передал им ключи, план мотеля и перечень обязанностей в письменном виде, сказав, что предыдущий сторож попросил расчет за день до этого, ленивый мудак и ссыкло, навыдумывал себе, прости господи, голых баб с гусиными лапами. Такое добро в «Бэквотер Инн» не водилось, а жаль – клиентов бы прибавилось, кто откажется проехать лишних двадцать миль в глушь за фотографией с такой птичкой на память.
Над их головами тренькнул простуженный колокольчик.
- Ну, привет, - сказал Джон Винчестер в полумрак холла, и, по мнению Сэма, кто бы там ни был, ему следовало выйти и поздороваться со своей погибелью.
ЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗдравствуйте… Как-то так.
Холл и стойка ресепшна промолчали. Обои с папоротниковым узором не шевельнулись, ни они сами, ни кислотные листья на них, а в этих дебрях запросто мог притаиться хищник.
Посреди всего этого старый знакомец Сэма – камин – был тем, что пожирал человечину во сне. Или нет. Все камины одинаковы, особенно в мотелях. Сэм заставил себя подойти к нему и заглянуть вглубь. Ничего: ни золы, ни обугленных костей, ни характерного запаха, одна пыль с прозеленью в каминном брюхе.
Сэм играл с камином в гляделки, отец прошерстил подвал и котельную. Отплевываясь от паутины, на вопросительный взгляд он пожал плечами и коротко ответил, что все чисто, имея в виду конечно не паутину, а сверхъестественные штуки: неупокоенных духов, ведьмовские мешочки, склад зубов зубной феи, гнездо гулей или котгеточку вервольфов. Чисто.
Он последовал за отцом в подсобные помещения, на кухню, она ждала вторжения, например, гигантов и ломилась от замороженных стейков, коробок с хлопьями и концентрата апельсинового сока. Потом по номерам, в тридцать пятом - единоутробном близнеце остальных - была невыносимая духота, темно-болотное покрывало на постели, пыльный телевизор и растрескавшийся кусок мыла в мыльнице.
Мотелю, ветхому и утомленному, требовался честный управляющий, а не Охотники. Отчетливо пахло отсыревшей побелкой и почему-то лилиями, мертвый ненастоящий запах, Сэм хорошо знал мотельные душки, и этот не поддавался никакой классификации.
- Этот Кавана. Он все придумал, да? – спросил он, нарушая чистоту звона в ухе.
- Он дурак, но не псих, Сэм.
- Ничего подозрительного по периметру, как-то это чертовски обидно, - голос Дина раздался за их спинами громче, чем следовало говорить в склепе, Сэм вздрогнул, зачем склеп, почему лилии, а отец почесал седой подбородок, Дин тоже задумчиво тер свой похожим жестом, перечисляя:
- В общем, электромагнитный фон в норме, никаких следов, звуков, свет не мигает, черный вход заперт, стекла не выбиты, за мотелем есть озеро с причалом, слизи от русалок на берегу я не заметил, кругом болота, мошкара везде. Даже у Сэмми в трусах, и он клюет носом. Ничего не забыл?
- Серьезность, сын, ты забыл серьезность, - отцовские слова пресекли попытку Сэма воткнуть ответную шпильку. – Неладный мотель, поживем тут, оно должно показать себя.

Причал насквозь прогнил, Сэм познал степень его гнилостной сердцевины, проваливаясь через осевшие под его весом измочаленные щепки. Треск! Он был кроликом из шляпы, только наоборот, исчез в дыре, а потом и в холодной воде.
Минутой раньше они бежали к озеру наперегонки. Сэм позорно отставал от босого Дина, кроссовки похлюпывали болотной жижей, ему было шестнадцать и его тело все еще оставалось для него неуправляемой загадкой, Дин своим распоряжался как король.
Для своих лет он развит физически лучше любого сверстника, жилистый и быстрый, на его светлой коже карта из коричневых веснушек и десятка шрамов. По ней легко сбиться с пути. Не раздеваясь, Дин бросился в озеро.
Если лирически оступиться, то вот что: Сэм привык видеть его впереди. Как… Как маяк. Как стену. Чуть-чуть как красную тряпку для быка. Отец еще краснее, но он возвышался неясно, то исчезал, то возвращался, будто незримый воинственный дух, довлеющий над ними. Маму Сэм не помнил, он знаком с ней по фотографиям и она никогда не вернется. А Дин, как бы сказать, настоящий, близкий. Их близость в норме, почти.
- Сэм Винчестер тонет в жабьей гавани, Дин Винчестер показывает чудеса героизма и спасает… нет, постойте, что происходит, топит его, топит, топит!
Прохлада, блики солнца-монеты на взбаламученных волнах, салатовые кружки ряски, сладковатая вода во рту, смутная тревога. Дин тяжело давил ему на голову и плечи. Ноги Сэма неумолимо врастали в ил, один из пальцев зацепился за погребенное в грязи корневище, на ощупь оно была чьим-то распухшим пальцем. А где есть один палец, там есть и рука. И целый утопленник. Что совсем выбивалось из реальности, которая была такова, что то было обычное корневище.
Сэм выкрутился из дурашливого захвата и поплыл на середину озера подальше от того, что лежало в иле. Отфыркиваясь, чувствуя в ухе воду и «зззззззз». Дин держался рядом. Они пересекли озеро дважды в самом широком месте, погонялись друг за другом. Наплававшись, в четыре руки вцепились в корягу у берега и затихли, под водой Сэм прятал здоровый подростковый стояк, Сэм возбуждался, Сэм мизинцем нецеломудренно касался братского мизинца, Дин облизывал капли со своих губ. Потом он спросил:
- Что?
- Ничего.
- Сам не свой, мелкий. Ты случаем не подменыш?
- Несомненно он. Бойся меня.
- Помечтай. Дай потрясу твою душонку, Сэм. Посмотрим, что из нее повалится.
- А-а-ахррр, Дин!
- Так, - Дин ударил рукой по воде, вскинул вверх кулак, будто выловил нечто, что было невидимо, извивалось и брыкалось. Потряс им перед носом Сэма. – Уныние от того, что мы не остались в том мотеле рядом с барахольной лавкой и старые книжонки не дождались своего героя, книжного червя. Угадал?
- Холодно, идиот.
- Недовольство папой.
- Теплее. Я подросток, для подростков святой долг - быть недовольными из-за отцов.
- Большое недовольство папой.
- Горячо.
- Страх.
Сэм замер. Говорить или не говорить. А если говорить, то много или мало. О чем, о камине - чушь. Об окне и звенящем ухе - еще какая. На мокрое лицо Дина наползла туча подозрений, и облако, загородившее солнце, тоже бросило на него тень. Рыжие ресницы стали почти черными.
- Бинго. Чего ты боишься, Сэм, выкладывай, - потребовал.
- Ты… ты чувствуешь его?
- Чувак, ты мастер Йода загадок, кроссвордов, шарад, я рад, но со мной будь проще.
- Запах цветов. Сильный.
- Цветы. Да. Наверное, это от них, - нахмурившись, Дин кивнул в сторону желто-зеленых плошек на воде. – Вонючки.
- Кувшинки. А в номерах?
- Ароматизаторы? Освежители воздуха?
- Скорее всего.
- Хм. Ты боишься ароматизаторов?
- Я еще не решил. Но лучше они, чем твои носки.
- Лучше ты, чем подменыш. И это, насчет того мотеля… Так даже круче, проведешь лето не сгорбленным задротом, - Дин ущипнул его за шейный позвонок, - а со своим чумовым старшим братом.
- Иногда мне кажется, что придется провести с тобой всю жизнь, - пробормотал Сэм.
- Неа, я не поеду с тобой в дом для престарелых, Сэмми, не проси. Там нет круглопопых цыпочек в бикини. Прямо как здесь.
- Кавана сказал, что сторож видел в мотеле голую девчонку с птичьими ногами.
- Он оригинал, этот чувак, любит секс с курами. Я – нет, не смогу подрочить на это перед сном... – Дин как-то странно скользнул взглядом по их рукам – одна на другой - и ушел под воду.

Ззз.
Зззззз.
Сэм растер на руке комара в кровь, свою собственную, ее успел выпить из него паразит.
Что-то разбудило его, ударом поддых выкинуло из сна. На соседней койке ворочался Дин, будто боролся с простыней из последних сил. Дин-кулек, Дин-мумия, Дин-куколка. Предвкушал занять один из гостевых номеров единовластно, но это не входило в планы отца держаться всем вместе, они ночевали в комнатах управляющего и его семьи. Отец в одной, а Дин с Сэмом – в другой. В углу кучей вались дорожные сумки, Сэм чуть не влетел в них, когда пробирался в ванную.
Он дрочил, прикусив нижнюю губу, изредка переминаясь с ноги на ногу. Торопливые движения потного кулака по члену, вверх и вниз, мошонка зажата в горсти, задранная до сосков майка и трусы на щиколотках – жалкое зрелище.
Дин побывал тут до него, у них было что-то типа негласного расписания для дрочки. И это подстегивало. Кажется, в воздухе все еще стоял запах его спермы вперемежку со сладковатых духом мотеля.
Дин проснулся, думал Сэм, монетку не бросай, старший брат всегда просыпается, когда младший не спит. Упускает его из виду только во сне, не шататься же им вместе по одним и тем же сонно-маковым полям.
Этой ночью ему снился не камин. Снилось, Дин дерет сзади телку. Смутно угадываемую, рыжую. Он поджимает ягодицы, на них потные ямочки, и въезжает по самые яйца, зарывается лицом между ее костлявых лопаток, дышит запахом ее пота и рычит: «Сэмми…». Какого черта. Сэм проделал фокус, как с окном-миражом, пригляделся. Под Дином был он сам. О да.
Вверх-вниз, нажать, сплюнуть на пальцы, вверх-вниз.
Член дернулся, все затряслось. Не от мирового оргазма, что-то всколыхнуло мотель до фундамента ленивой волной. По двери громыхнул Динов кулак. БАХ-ТРАХ. Нет, только не сейчас, Сэм еще не закончил. Его движения обозлились.
Вторая волна, не такая мощная, как первая, проволоклась через каждую клетку его тела. Послышался звук, похожий на утробный вздох, Сэм затылком ощутил дуновение ветра из вентиляции. Если бы он не был так занят сексом с воображаемым Дином, то позволил бы волосам на голове встать дыбом от страха.
- Сэм, мать твою, открой дверь немедленно, мелкий говнюк! Я знаю, что ты делаешь там, оторву твой хрен нахрен.
«Сэмми», - тот Дин дышал ему в затылок и орудовал в его теле большим членом. Как было в том порно, которое они смотрели вместе, с кукурузными чипсами и пивом. О, Сэм не представлял как это – большой член внутри. Все, что бывало в его заднице – это его же неуверенный безыменный палец, на большее он не решился.
Настоящий Дин выломал дверь, капли спермы откровенно стекали с члена Сэма и его пальцев в этот момент.
- Дин, я…
Брат ничего не сказал, его желваки играли.
Он не утопил Сэма в унитазе, молча бросил полотенце, одернул на нем майку, когда трусы вернулись на положенное место, поволок за собой в коридор. В скупом освещении Сэм не сразу заметил дуло ружья, потом отца. Он приказал им не расходиться. Запросто. Липкая от спермы рука Сэма приклеилась к Диновой, и он не отдернул ее. Крепко держал теплыми, небрезгливыми пальцами.
Вместе с отцом они прочесали мотель с чердака до подвала дважды, все стихло, притаилось. А перед прудом чернела свежевырытая яма длиной около пяти с половиной футов.
- Что за херня…
- Похоже на пустую могилу, - мрачно сказал отец.
- Для кого? – Сэм с усилием отвел взгляд от ямы.
- Мотель просыпается, - вспомнил Дин. – Потягивается. И какая-то тварь присоединилась к вечеринке.

Утром отец оставил их одних, небо на востоке только начинало светлеть. Перед этим у него был продолжительный телефонный разговор с Патриком Кавана. Отец умел быть убедительным. Говорил ему напрячь мозги и вспомнить обо всех странностях мотеля, еще отодрать задницу от дивана и выйти на след бывшего владельца. Что бы тут ни жило, оно вряд ли было пришлым. Спало во влажной почве и шевелении червей или жило вечно в верованиях индейцев.
- Я встречусь с этим идиотом, заеду по пути в общину чероки и вернусь к полудню, - отец опустил руку на макушку Сэма, сказал Дину, - не спускай глаз с брата, Дин, и с могилы.
- Будет сделано, пап, мы разобьем палаточный лагерь у парадного входа.
- Сын, ты взрослый.
- Я тоже, - ввернул Сэм, разглядывая лоскуты воздушного змея, может быть, он разорвался от стыда, не об острые сучья.
Сэм пребывал в таком же разодранном состоянии от никуда не девшейся неловкости. Он не мог смотреть Дину в лицо. И причина заключалась не в том, что он боялся там увидеть, а в том, что захотел бы этого больше. Раздражения, секундного замешательства и немного тяжелой, темной эмоции, которую Сэм не разгадал в неразберихе ночью.
Шум двигателя Импалы стих как-то слишком скоро, болота поглотили его. Кроме них не был никого на мили и мили вокруг.
Это было утро понедельника, над головой слабо шелестела еще не тронутая дневным зноем листва. И Сэм не знал, что зеленее, она или глаза Дина. В них заплясали опасные водяные бесы, когда Сэм все-таки встретился с ним взглядом. Дин перестал раскачиваться на носках, по-кошачьи потянулся, он явно не собирался ждать отца у дверей, подпирая щеку кулаком. Кажется, он находил всю эту мотельную чертовщину по-прежнему занятной, заслуживающей его внимания.
Звон в ухе стал тише, вроде как перешел на шепот, в нем было что-то, чего Сэм не мог разобрать, потому что не знал комариного языка.
- Ты знаешь язык, на котором общаются комары, Дин? – сказал он, это было стратегическое решение - ляпнуть глупость, пока Дин не раскрыл рот для еще большей глупости.
- Конечно, Сэм.
- Да ладно.
- Что тебе на нем сказать?
- Как перевести это «ззззЗЗЗзз»?
- Я высосу, - Дин шлепнул себя по щеке, прогоняя здорового комара, - тебя до кровинки.
Лучше бы на этом месте была шутка о вреде мастурбации. Сэм вздохнул.
- Ну, ты чего, девчонка. В этом гребаном мотеле мне тоже нужны затычки для ушей, слышится что-то такое… злоебучее, звенящее.
Сэм хорошо знал этот тон, если на то пошло, он выделял и строго классифицировал несколько десятков оттенков в голосе Дина, и этот, похожий на смешок, он предпочел бы не слышать. Дин включал его, когда смеялся над ним чуть меньше, чем над своим беспокойством. И все равно Сэм почувствовал облегчение - брат вместе с ним.
- Почему ты раньше молчал? – пнул широкий лист подорожника под ногами.
- Ты тоже, Сэмми.
- Как-то это стремно, по-моему.
- Забей, чувак, - Дин больно потянул его за ухо, увлекая за собой, у Сэма заплетались ноги. - Я предлагаю поесть и исследовать наш «Бэквотер Инн». И яму, пока папа не вернулся.

Сэм бы хотел держаться от нее как можно дальше, заодно и от Дина. Хотя бы на расстоянии вытянутой руки.
С могилой, пока из нее никто не лез, это было просто. А Дин как назло делал вид, что позабыл их правило липучки или личного пространства «не лезь к брату и он не будет лезть к тебе» то ли по приказу отца, то ли потому что надеялся заглушить свой звон Сэмом, к примеру, его непечатными высказываниями в адрес завтрака.
Сэндвичи, кукурузные хлопья, кофе и джем были отвратительны на вкус, Сэму чудился в них неуловимый привкус несвежего, гнилого, но это не помешало Дину прикончить двойную порцию, а после похлопать себя по животу с сытой насмешливой улыбкой. Причем ее сытость относилась и не к еде будто. А к Сэму.
При солнечном свете яма не казалась такой замогильной, как в темноте. В ней лежали желто-зеленые лепестки с каплями озерной влаги, кто-то гадал на кувшинке, пока они были в доме. Выцветшие стены позади них напряглись, ожидая их реакции. Дин нахмурился, сказал, может быть, это мстительный дух.
- А с духами мы справимся. Мы с тобой, со всем, мелкий.
- Это она, та женщина с лапами.
- Опять ты за свое. Вижу, эта сказочка для взрослых поразила твое воображение. Что бы ты с ней сделал, а?
- Ты придурок, Дин, - Сэм перевел дыхание и побежал внутрь, в прелое нутро мотеля, искать в нем дурацкую бабу.
Они ее не нашли. Искали в озере – ржавым багром, в сарае для лодок, в котельной, в камине – с фонариком, под кроватями в каждом из номеров, за створками пустых гардеробных шкафов. И особенно тщательно в ваннах. Из телефонных трубок сочилась вода, она пахла тиной и увядшими цветами, и было очевидно, что они остались без единственного средства связи по воле местного стеснительного монстра.
В какой-то момент Дин устал насвистывать под нос что-то преувеличенно веселое и упал на кровать в тридцать пятом номере, перекатился на середину, отсалютовал большим, перепачканным пылью, сажей пальцем – классно, ну же, не тормози, Сэм, приваливайся. Будь моим партнером по преступлению.
Сэм залез на край (отец категорически запретил им делать это), в знак протеста особенно сильно вдавил колени в матрас, сбил покрывало. Дин лежал в зелени затхлого искусственного шелка без движения, потом коснулся его мочки. «Звенит?» - спросил. Сэм согласно пошевелился, запрокинул голову, давая Диновым пальцам доступ или приглашение к шее.
Дин коснулся его подбородка, погладил едва заметный кадык, пощекотал кожу в чувствительном углублении за звенливым ухом. Это было необычное занятие. Они не делали так раньше, не по-братски, очевидно, это здешний воздух, вода, гниль распространяется на них, отравляет. Интересно, понимал ли это брат.
- Что ты делаешь?
- Не знаю. Могу не делать, - Дин отдернул руку и уставился на косо проникающий через шторы пыльный золотистый луч, это значило, что солнце обогнуло здание и оказалось на западной стороне. Посмотрел на часы. - Тебе не кажется, папа задерживается?
Он не вернулся к обеду, как обещал, и даже много позднее.
До самого вечера они ждали его: Сэм – покусывая губы, Дин – задумчиво отмалчиваясь. Это часто, но непредвиденно случалось в их семье, Сэма радовало лишь то, что в этот раз папа оставил Дина ему. Предчувствие усилилось вместе с чертовым звоном, он стал похож и на зуд, подкожный. Чего-то хотелось, может быть, чтобы Дин коснулся его так еще.
По правде, этот зуд был в нем, сколько он себя помнил. Сначала детский, как тяга к теплу, потом осознанный и не такой целомудренный. Его суть - посмотри-дотронься-держи. Даже когда будет казаться, что это не нужно, Дин будет держать его вопреки всему. Сэм думал, что когда-нибудь он пожалеет об этом.
Они окунулись в сине-зелено-серую вечернюю дымку, оттуда доносился звук, будто кто-то месил ногами болотную жижу. Где-то через треть мили за поворотом от «Бэквотер Инн» дорога к шоссе обрывалась в наползшей трясине, а трясина – в непроглядных хвойных сумерках впереди. Ни черта не видно. И наверное этого следовало ожидать. Дин замысловато выругался, Сэм не выдержал.
- Это ловушка!
- Угомонись, Сэмми. Отец вернется… как-нибудь, и все будет хорошо.
- Да, но до этого?
- Поиграем в «А вот и Джонни», - Дин проверил оружие в кармане куртки. - Найдем эту суку или кто оно там, и отрубим ей чертовы лапы. Как тебе?
- Ужасная игра.
- Но тебе нравится.
- Неа. Мне нравится твой оптимизм, Дин.
Она ждала их в холле мотеля, невысокая черноглазая женщина, на ней не было ничего кроме венка из сморщенных лилий. В ее жилах текла индейская кровь и несомненно какая-то иная, после щиколоток ее ноги продолжались бледными птичьими лапами с перепонками. Не во вкусе Дина. От запаха тлена кружилась голова.
- Добро пожаловать в «Бэквотер Инн», ваш номер – тридцать пятый, вещи уже там. Мой господин рад вас отведать… Изведать, простите мой английский, - улыбнулась, - будьте как дома, Сэм, Дин. И не отказывайте себе ни в чем.
Дин выстрелил в нее, но пуля попала в никуда. Как и они, застрявшие в нигде на долгое никогда.

Во вторник были сэндвичи, пережаренные стейки, хлопья и кофе, без джема, потому что в банке пророс белый цветок. В остальных банках хлюпали стебли, пробивая стекло, они тоже собирались зацвести. Дин сказал, что это красиво. Да что он понимал в красоте. Если бы в банке с джемом цвел Дин, Сэм бы с ним согласился. Он швырнул ее в тень за его плечом. «А ты ведь мог меня пришибить, чувак», - возмутился Дин, притягивая Сэма к себе, допивая кофе в обнимку с ним и глоком… Этот день был посвящен плану спасения. Болото бережно обволокло мотель со всех сторон. Перегной, цветущая вода, светло-зеленые пузыри на поверхности, дорога потерялась где-то на дне, до которого они дотянулись бы в неживом виде, если бы увязли окончательно. Потом отмывались в ванне от бурой болотной глазури по очереди, хотя Сэм предлагал устроить совместный Великий потоп, как в детстве. Он хотел увидеть Дина голым и можно даже без венка из цветов. Вместо этого весь вечер прошел за игрой в скрабл в тридцать пятом. Отец не приехал.

В среду были недожаренные стейки, хлопья и кофе, все остальное скоропостижно сгнило и распространяло запах на весь этаж, они заперли его в кухне и пообещали друг другу заходить туда в случае крайней необходимости. Вода в озере потеплела, Сэм нырял на спор с Дином до одурения, они обсушивались на солнце, пока на поверхность не всплыли утопленники, их было шестеро, и они манили пальцами из воды. Сэм долго трясся, а Дин гладил его по мокрым волосам, потом поцеловал в губы, это помогло успокоиться им обоим. «Что-то с нами происходит…» - пробормотал Сэм. «Уже давно, братишка». Сэм задохнулся: «И ты молчал, как обычно». «Потому что это не то, о чем ведутся крутые братские разговоры», - сказал Дин, его губы были очень яркими. Сэм сделал их зацелованными, своего старшего брата – таким, и он почувствовал извращенную гордость. А отца не было, чтобы остановить это безумие.

В четверг мотель закрыл свои глаза, во всем здании больше не было окон, как впрочем, и стейков в морозильной камере. В них кишели насекомые, зззззззз. За исключением них это был скучный день, они опять играли в скрабл, с озера доносились всплески. Ночью Дин ушел спать на пол, потому что у него встал член, у Сэма тоже, и ничто не отделяло их от попрания некоторых общепринятых норм морали. Когда мотель начал вздыхать, стонать, напольное покрытие под Дином зашевелилось, он вернулся в постель, но чертов «Бэквотер» убил всякое желание заниматься в ней что-либо кроме сна.

В пятницу еще хлопья и кофе. До возвращения отца этих запасов могло не хватить. Колокольчик над входной дверью трезвонил не переставая, видимо, кто-то очень незаметный ходил из мотеля и обратно. Папоротники с обоев перебрались в коридоры, их листья дрожали, из них доносилось рычание доисторических животных. Дин решил их скосить, когда в воздухе проплыл папоротниковый лист. Им обмахивалась их знакомая, индианка с гусиными лапами. «О, сегодня жарко», - заметила она, потерлась о Сэма всем телом. Между ее ног было мокро, темные соски натерты маслом. Сэм завелся, глядя на злость в глазах Дина, и кончил в трусы, когда пуля просвистела мимо лица. Дин опять стрелял в индианку, на какое-то время даже «зззз» в ухе у Сэма заткнулось, притихшее от его решимости.

В субботу он полил кофейной бурдой папоротники и признался, что тоже ненавидит мотели. «Давай купим дом с белым забором, Сэмми, но без ручной гусыни…» - сказал. Сэм полез целоваться. Они подожгли мотель поздно вечером – в темноте пожар был бы маяком для отца – но все в нем было настолько пропитанным водой, что не загорелось.

В прошлое воскресенье они прибыли из мира в «Бэквотер Инн», в это воскресенье он стал для них миром. Сэм, настроенный на философию или на секс, сказал:
- Мы никогда отсюда не выберемся.
Он уложил свою голову на колени Дина, они были твердыми, но твердость другой части тела была более желанна. Сэм устроился выше, на бедрах, ближе к паху. Дин шумно втянул воздух ноздрями. От часов, проведенных на солнце у озера утопленников, веснушки на его коже активизировались, присыпали рыжим нос и щеки.
Иногда - в целях борьбы с бессонницей - Сэм представлял себе такой конец, с их семейным делом запросто: они вдвоем и больше никого кроме монстров. Удивительно, но это пугало не так, как подступающее безумие. Вдруг они забудут друг друга, утопятся или что-нибудь в таком роде.
- Отставить панику, - произнес Дин с сомнением. - Что ты предлагаешь?
Приставил указательной палец ко лбу Сэма, будто прицелился. Сэм замер, сжавшись – пусть убьет его своими пальцами, ртом, членом.
- Делать то, что хочется, Дин… Вдруг больше не будет шанса.
- Это не выход из положения.
- Да тут вообще нет выхода. Не заметил?
- Не дерзи, мелочь. Но в твоих словах есть смысл.
Сэм приоткрыл рот для поцелуя – Дин повелся. С едва слышным стоном-смешком накрыл его губы своими. Нахраписто, нетерпеливо. С девочками все не так, с мальчиками, должно быть, тоже. Дин особенный, Сэм мог бы кончить от этого влажного агрессивного проникновения друг в друга языками. Но хотелось больше, глубже, не там.
За дверью шуршали подбираясь папоротники, были слышны шаги «гусыни», и мотель угрожающе заворочался. Пустяки, по большому счету.
Сэм подумал, что можно потереться головой о выпуклость, на которой он лежал, о братский стояк. Подумал еще немного и потянулся к своей ширинке, Дин перехватил руку.
- Чувак, хэй.
- Помнишь, без разницы как, хорошо или плохо, Дин.
- Это слова мелкого идиота. Им сто лет к тому же.
- Посмотри на меня, Дин, пожалуйста… Ты же не увидел всего тогда, ночью. Хочешь, - Сэм почувствовал, что краснеет, - покажу тебе? - если у него и остался стыд, то ненадолго.
- Смотрю, - сдался Дин. Приподнявшись, Сэм поцеловал его в напряженный живот.
- И слушай, Дин. Меня, не ебаный звон.
Сэм стащил с себя штаны вместе с трусами, торопясь, вдруг брат передумает. Дин разделся за компанию и сбросил их шмотки на пол, он больше не смеялся. А ведь у Сэма скорее всего был смешной вид и шальная улыбка. И член стоял бешено, на потемневшей головке собралась смазка. Сэм размазал ее и слюну по стволу, имея свой кулак. Напоказ, сбивчиво дергая бедрами.
Взгляд Дина поплыл будто от морока. Такого Сэм еще не видел. Наверное, он будет открывать своего брата всю жизнь – если она у них останется – и все равно никогда не познает полностью.
Дин задрал на Сэме лишнюю в этой ситуации футболку до вспотевших подмышек. Поцеловал в мокрую от пота челку, потом в солнечное сплетение. От его насильно сдержанных прикосновений – лицо, шея, ключицы, живот, но не ниже – Сэм ощущал себя не в своей коже. Он хотел бы забраться под Динову, быть с ним одним целым.
- Ну как, Дин? – задыхаясь, спросил.
- Фигня, братишка, - в его голосе мурлыканье. Дин пережал член у основания. У него большой, ровный, стоящий на Сэма ствол и тяжелая от спермы мошонка, на ней тоже веснушки, почему-то Сэму важно, знать и это. – Такая фигня, что я уже вот-вот…
- Нет, подожди, не так.
- За это, Сэмми, мы сгорим в Аду.
- Если не сгнием в этом мотеле и не отрастим птичьи лапки.
- Господи, заткнись нахрен. Нет, вот так, - Дин коснулся его пересохших от дыхания губ, - пальцами.
Давно пора. Сэм облизал их, оставляя много слюны, своих укусов. Дин толкнул их глубже ему в рот – пососать. Сэм послушно сделал это, захлебываясь слюной. Его задница и яйца пульсировали от неудовлетворенности, от расстояния между ним и Дином. Тот наглаживая член Сэма, расширенными зрачками разглядывая его и всю вселенную, сказал саркастически:
- Правильно, а что здесь делать, если не трахаться со своим младшим братом…
Стены задрожали, может быть, от возбуждения, что-то большое протопало мимо тридцать пятого, из крана в ванной полилась вода. Сэм поторопил:
- Дин, сделай что-нибудь… Меня. Дин, пожалуйста.
- Ох, Сэмми, ты огонь.
Дин навис над ним, от него пахло резким запахом, родным, забивающим цветочный душок мотеля. Один обслюнявленный палец протолкнулся в Сэма, мало. Он сжал его раздразненной задницей.
- Фигня.
- А я продолжу, - пообещал Дин, вводя еще один. - Ты молчи, братишка, чтобы никто не услышал. И не пришел.
Дин не тянул время, но растянул Сэма, так что он успел подумать, что член войдет в него легко. Вероятно, это полагал не он, а его подростковая задница, бунт гормонов и общее безумие в воздухе. Но когда брат хрипло прошептал, что «можно он будет гореть в Аду один, господи, Сэмми тут не причем, у него в голове сплошные колокольчики и дрянной кофе» и осторожно сменил пальцы на член, Сэм заорал. Это было больше, много больше, чем он мог принять.
- Шшш, Сэмми, - сказал Дин. Это «шшшш» и его дыхание, не звон, звучали в ушах Сэма, пока его медленно заполнял член. – Тише.
Дин крепко держал его за бедра, не давая соскочить, широко раскинув колени для равновесия. Пол, кровать, все качалось из-за мотелетрясения. Дин жадно двигался в ритме «Сэмми-сэмми-сэмми», не мотеля.
Сэм зажмурился, пряча увлажнившиеся глаза. Это было чертовски больно – анальный секс. Сэм удивился, когда понял, что прогибается в пояснице, раскрывается под давлением члена внутри. Его нутро растянулось по размеру Дина. Просто совершенно.
С Дина капал пот, соленый и горький на вкус. Сэм повторял «пожалуйста, Дин», другие слова он временно забыл. И ладно, в его голове останется больше места, чтобы впитать, запомнить навсегда все это.
Он кончил первым, слетел в оргазм, как с обрыва. Сперма обильно брызнула на него и Дина, который растер ее по их животам, его губы мучительно дрогнули, и он излился в Сэма. По бедрам поползли капли, Сэм почувствовал их нескромное скольжение по его липким бедрам.
- Теперь и умереть нестрашно, - пробормотал.
- Я бы хотел еще… Сэмми. Давай не будем спешить.
Сэм согласно лизнул Дина в губы. Кажется, в ванной начался потоп без их участия, из коридора доносилось хлопанье в ладони. И это было похоже на то, что у мотеля сорвало крышу.

«Гусыня» постучала в дверь, довольно мило с ее стороны, как подумал Сэм. Дин посоветовал ей проваливать к чертям.
- Я и так с вами.
Она звонко прошлепала лапами по воде. Из ее следов вырастали белые цветы. Какой бы полуженщиной она не была, Сэм поспешил натянуть на себя штаны, Дин с неохотой сделал то же. Сучка помешала им попробовать в позе по-собачьи.
- Мой господин так разочарован, - сказала она, погладив себя по грудям. – Он предпочитает лакомиться самыми низменными страстями и нечистоплотными эмоциями. Он всячески возделывал ваши души, а вы… со своей ужасно чистой, незамутненной любовью заставили его страдать и голодать, Винчестеры. Ему было особенно плохо от вашего соединения. Поэтому, - она улыбнулась перед исчезновением, - он сожрет вас целиком.
Парадокс. Бедный монстр свихнулся от их любви, Сэм был готов его пожалеть, потом прикончить. Дин по привычке выстрелил в ее тень.
- Что значит сожрет?
- Буквально, Дин, - Сэм поморщился. - Смотри.
Лицо Дина выразительно вытянулось.
Стены сокращались, как плоть, дышали и сочились душистой водой. Электричество подморгнуло им и вырубилось. По зданию прокатился стон, оно накренилось, мебель поехала под наклоном. Видимо, мотель пошевелился, расправил затекшие органы. Такое и в страшном сне не приснится. Но все сходилось, эта херня имела значение: снаружи – позеленевшая от недоедания морда, коридоры – вены и кишки, вода – пищеварительный сок, входная дверь – пасть, «гусыня» – мозг мотеля.
– Интересно, где сердце твари, - Дин думал в том же направлении. Включилась интонация Охотника, напавшего на след.
Сэм коснулся пористой стены, слизистая поверхность начала затягивать палец, он отдернул его. Это было мерзко. Живой мотель. Самый гнусный из мотелей. Идти по темно-зеленым при свете фонарика внутренностям мотеля, по плоти, которая продавливалась под ногами – это ни с чем не сравнимое ощущение. Дин повторял, что сблюет, Сэм просил подождать до сердца.
- Знаешь, Дин, мне снился камин, в нем были человеческие кости.
- Сэм, что ты еще должен мне сказать, признайся, пока мы живы.
- Эй, мы будем живы!
- Я лезу в камин, так что не уверен.
Камин проглотил их по очереди, лязгнув решеткой, как зубами, это был голодный звук. Ну еще бы.
Они оказались в самом сердце, хотелось верить, что не в желудке. В тайном подвале, без капли влаги, она могла испортить мумию, которая напомнила Сэму об индейских захоронения. Может быть, это были остатки божества, которое проросло из этого тела фундаментом, стенами и крышей мотеля. Дин щелкнул зажигалкой.
«Гусыня» изрядно потрепала Сэма в попытке добраться до Дина и помешать ему поджечь мумию. Она верещала, истекая водой, но ее господин занялся пламенем быстро и ярко, должно быть, соскучился по теплу. Дом орал вместе с женщиной, умирая.
- Хорошо горит, - рассмеялся Дин, Сэм потянул его за руку
- Бежим, Дин.
Сердце превратилось в обычный подвал, через него они попали в котельную, оттуда в холл и на свободу, к пруду с орущими жабами. Издалека донесся звук мотора Импалы, болота расступились и наконец пропустили отца к ним. Скоро все закончится.
Сэм закусил губу и пробормотал:
- Ненавижу мотели.
- Этот был очень даже неплох.
У Дина был тяжелый взгляд, он не шутил. Сэм подумал, что сейчас отец покажется из-за поворота, и не стал тянуться за поцелуем. У них впереди было много времени и мотелей. А этот, и правда был неплох.

@темы: Фик, Поздравление

---

[hbirthday]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

С днем!

[Житель палаты]

Я очень рада, что мы познакомились, и желаю тебе всего-всего-всего! А в рамках феста самого топного Дженсена на свете и Дина в той же роли)

Название: Недетективная история
Автор: Житель палаты
Бета: -Wintersnow-
Фандом: Supernatural RPS
Рейтинг: NC -17
Пейринг: Дженсен/Джаред
Жанр: романс, недокейс
Статус: в процессе, остаток фика уехал со мной в отпуск.
Саммари: сериал закончился и Джаред с Дженсеном ведут совместный винный бизнес. Кроме этого у них есть и другие дела, но большую часть времени они проводят вместе. И вот, однажды, во время совместной попойки Джаред допускает чуть больше откровений, чем стоило бы, а Дженсен находит неожиданную вещь в их общем кабинете.
Предупреждение: не-АУ, действия происходят после окончания съемок в Сверхъестественном, приблизительно 2016 год
Отказ от прав: увы, даже буквы не мои

Подарок. Первая часть.

— Мы завели общее дело, чтобы не терять связи друг с другом или чтобы продолжить большую часть времени жить вместе? — пьяно вопросил у потолка Джаред. — Я все время склоняюсь ко второму варианту, когда размышляю.

— Вполне может быть, — задумчиво ответил вместо адресата Дженсен и глотнул еще пива.

— Ты нарушаешь гармонию этого места своим пивом.

— Я буду гореть за это в аду, — не менее задумчиво и ленно, чем до этого, сказал Дженсен. Помолчал минуту, но со стороны кресла Джареда больше ничего не доносилось — скорее всего, его друг и партнер по бизнесу просто заснул после третьей бутылки вина, — и тогда Дженсен продолжил свою мысль: — Конечно, если не сгорю там за содомию, измены, разврат, лень...

— Чревоугодие? — тут же оживился Джаред.

— Не. За это ты будешь гореть в соседнем котле.

— Вариться.

— А? — не понял Дженсен.

— В котле же — значит, вариться.

— И снова рядом, — расплылся в широкой пьяной улыбке Дженсен.

Он уже был на той стадии подпития, когда еще одна бутылка означала кипучую деятельность и подбивание Джареда прошвырнуться по клубам, а то и выпить в каждом первый коктейль из меню, но еще недостаточно пьян, чтобы забыть, насколько далеки они сейчас от какого-либо клуба.

Зато в нем хватало алкоголя, чтобы засмотреться, как волосы Джареда обрамляют лицо. Тот уже почти спал, и выглядел так юно, что воспоминания вынырнули из глубин памяти, словно все это время прятали там, на дне, спасательный жилет и именно сейчас его надули.

Нет, они с Джаредом не делали вид, будто ничего не было. Скорее, вели себя, как бывшие любовники, умудрившиеся разойтись друзьями, иногда даже шутили на эту тему. И бесконечный флирт бонусом, естественно. И конвенции, конечно же, конвенции. Там можно было дурачиться сколько угодно и представлять то, чего и в помине не намечалось.

Но были — конечно, были — такие редкие моменты, когда завеса падала и Дженсен вспоминал ту ночь. Сколько лет-то прошло? Много. Уже и не помнится совсем, как жили вместе в одном доме. Не помнится и что за день был, и какого хрена выпили. Точнее, в памяти не сохранилось, какого хрена выпили так мало, что свалить произошедшее на алкоголь не было вообще никакой возможности.

Джаред, не открывая глаз, поднес бокал к губам и сделал глоток.

— Ты чего там затих? Спишь?

— Не-а, — голос прозвучал хрипло, но Дженсен ответил почти нормально. — На тебя любуюсь.

— Смотри там, от красоты не ослепни.

— Было б от чего, — привычно вернул подколку Дженсен.

А ведь было. Джаред был очень красив, особенно когда улыбается или играет с детьми. Извращение, конечно, но Дженсен обожал смотреть на Джареда с детьми и собаками. Дрочил бы на его фотку с Сэди и Томом, если бы почетное место не было уже занято снимком, где они вместе.

О да, то самое «гейское» фото. Дженсен пялился на Джареда, как влюбленная девочка с брэкетами. Обожанием в глазах пытался прикрыть наличие члена.

Но та ночь доказала, что Джареду иногда бывает пофиг.

Они сорвались как со скалы. Трахнулись на полу в классической коленопреклоненной позе, обдирая горло стонами. Джаред сначала требовал не церемониться, но где-то по пути просрал всю свою смелость и потом просил быть хотя бы человечным, если уж не нежным. И кончил с членом Дженсена в заднице. Был настолько охуенен, что никаких гадалок не нужно, мучений, долгих размышлений — ничего. Это любовь, и все тут. А еще ошибка размером с океан.

Они тогда так и решили для себя, что это была ошибка. Сериал не факт, что продолжили бы, гейская репутация к ним и так приклеилась, а Джаред еще вдобавок и не гей. Зато после принятого решения произошедшее не смогло помешать их самой крепкой на свете дружбе.

А пока Дженсен глотал свое пиво и пожирал глазами потягивавшего вино Джареда, тот собрался с силами и выпалил то, ради чего они завели сегодняшнюю пьянку.

— Жен угрожает разводом.

Дженсен сделал особенно затяжной глоток и, будь его воля, так бы и не разорвал поцелуя с бутылкой, но Джаред сел прямо, отставляя в сторону свой бокал, и уставился ему прямо в глаза. Ну и что теперь пить залпом, если взгляд уже пойман и все? Джаред просил поддержки. Кто Дженсен такой, чтобы устоять? Он, конечно, бывал весьма холоден, но в камень пока еще ни разу не обращался. Хотя… кто знает, учитывая его слова «поддержки»:

— А чего ты хотел? Ты с ней когда сексом-то занимался?

— В прошлую субботу, доктор, — отвратительно и крайне пьяно гримасничая, протянул Джаред. — Мне не нужен краткий курс сексологии от того, кто жену голой последний раз видел в минувшем году.

— А вот и не правда. В этом тоже видел.

— Да ну? Это как у тебя времени хватило между… кстати, трахнешь еще хоть одного нашего работника — и я тебе яйца отрежу.

— Боже. Данниль и та больше интересуется, что бы надеть, чем где мой член побывал. Ревнуешь?

— Я серьезно.

— Если так, то никого не трахал. Честно. Не смешиваю работу и удовольствие.

Джаред окинул его взглядом, точно сообщавшим о двух процентах веры, которые где-то еще затесались. О двух, не больше, и отчетливо проговорил:

— Ну да. Конечно.

— То было исключение. Вообще единственный раз. А ты даже не представляешь, как часто мне предлагали.

— Я видел твои фотки. Тебе всю жизнь что-нибудь да предлагают.

— Ты ржал над ними вместе с Данниль.

Джаред сморщился, видимо, вспомнив, как тут же разлюбил Данниль за то, что смела смеяться над фотками столетней давности, где Дженсен — наикрутейший манерный пидорас. Надо ж на такое обижаться. И ведь не спустил ничего. Не забыл. До сих пор они с ней были как на ножах.

И как бы Дженсен ни старался, по осунувшемуся виду бывшего партнера по съемкам было ясно: все у него серьезно, и совет ему нужен тоже серьезный. Дженсен тяжело вздохнул, отставил свою обожаемую бутылку на почему-то единственный стол их общего кабинета. Сейчас, под градусом, его и правда больше волновало, почему они не поставили два стола, но спрашивали его о том, что он пока еще мог идентифицировать как важное.

— Жен не серьезно. У нее контракт, а неустойки она не покроет, даже если продаст всю свою семью на органы.

— Фу, чувак, даже я до таких шуток обычно не скатываюсь.

— Ну уж прости. Серьезно. У вас трое детей, а ее брачный контракт составлял ты сам. Если у Жен есть хотя бы намек на интеллект, она тебя просто пугает.

— Пугает. Я это знаю, она это знает, дети, слава богу, этого пока не понимают, а теперь еще знаешь ты. И все, это максимальный круг зрителей, которых я хочу в этой ситуации. Но не она. Она решила окончательно вскрыть мне мозг.

Джаред пьяным мутным жестом вцепился себе в волосы, растрепал их до состояния вороньего гнезда и только потом поднял растерянный взгляд. Дженсен тяжело сглотнул. Аппетитность зрелища лично для него была зашкаливавшей, а член моментально потяжелел в штанах. Все-таки хорошо, что они с Джаредом познакомились, когда Дженсен был намного старше озабоченных восемнадцати лет. Он просто стер бы член на хрен и все равно сдох от перевозбуждения.

— Знаешь… она же снова завела эту шарманку. Считает, что мы с тобой спим. И это при том, что я ни одной живой душе не обмолвился о том единственном разе, — Джаред говорил все это глаза в глаза, а пауза в конце оказалась слишком вопросительной, чтобы Дженсен смог ее проигнорировать.

Разведя руки в капитулирующем жесте, Дженсен состроил крайне оскорбленную мину.

— Да ты шутишь? Я даже о своих настоящих интрижках с мужиками никому не рассказываю. Что там, у меня есть компромат и точки воздействия на каждого, кому я присунул даже по бухой лавочке. Так что и они молчат. А ты мой друг, и очень близкий. Я бы так не поступил.

Джаред все равно выглядел несчастным. Пьяным и несчастным. Одним словом — добыча. И ведь не раз уже так испытывал Дженсена самым худшим, чем только можно — доверием.

— Не знаю, Дженс. Она ревнует. После окончания съемок еще сильнее, а ведь я дома, с детьми. Таскаю их всюду, играю с ними, выполняю супружеский долг, так что сотри эту ухмылку со своего лица. Но, само собой, мне приходится работать. После окончания съемок я три месяца провел с ними.

— Ты три месяца провисел на телефоне. У меня весь ноут забит видюшками с твоими детьми, Джей Джей собралась замуж за Тома, потому что считает его телезвездой.

— Ты не говорил, — Джаред горделиво распрямился, сверкая шикарной улыбкой.

— Чтобы ты не задавался.

— Вечно ты опускаешь меня на землю.

— Кто-то же должен это делать, — Дженсен улыбнулся и допил свою бутылку одним глотком.

Жутко хотелось еще. С Джаредом вообще всегда хотелось еще. Оценив по-быстрому свое состояние, Дженсен решил, что еще бутылочку ему можно, но когда его качнуло около рабочего стола не в сторону бутылки, а в сторону стены, и он снес уродскую картину, принесенную Джаредом, стало понятно, что прогноз был неверным.

— Ты в порядке? — моментально оказавшись рядом и уже ощупывая Дженсена во всех ломких местах, спросил Джаред.

— Унижен, но цел.

— Да ладно тебе, чувак. Я видел тебя и в более неловких ситуациях. А это что?

Джаред поднял с пола маленькую черную… камеру. Ну да, Дженсен не раз видел в реквизитных такие штучки. Вот только эта, похоже, была настоящей.

— Охренеть. Скажи мне, что это ты хотел сделать пикантную запись со мной, трахающим Педро, в главной роли, — но по вытянувшемуся лицу Джареда Дженсен понял, что предположение не терпит критики.

— Ты же сказал, что никого у нас здесь…

— Я надеялся — последние тридцать секунд уж точно, — что ты просто мне не доверяешь.

— Я тебя разочарую, — глухим голосом ответил Джаред и встал, моментально протрезвев.

Он аккуратно поднял картину с изображенными на ней виноградниками, повесил на место и только после этого прошел к своему креслу. Дженсен, тоже изрядно растерявший долго набиравшийся градус, шел за ним как привязанный, пытаясь разглядеть мелкий предмет в руке Джареда.

— Предположения есть? — не удержавшись, в итоге спросил Дженсен.

— Есть. Я как раз тебе о них рассказывал. Жен окончательно потеряла голову от ревности и — я думал, мне показалось, но теперь вижу, что не просто так, — наняла детектива.

— Эх, Джаред, ты такой деспот, а девчонки все равно тебе на шею вешаются. Вот за что они тебя любят? — Дженсен тяжело рухнул в кресло, откидывая голову и закрывая глаза. Ему не хотелось подробностей. Не сейчас. Но времени на отложить, скорее всего не будет. — Просто сломаем или там можно перезаписать?

— Первый раз такую штуку вижу. Сломаем, наверное. За ней точно скоро придет тот, кто ее установил, но мы-то ее нашли, уронив картину, так что на место все равно не поставим... или?

— Нет, я ничего не видел, когда ронял, и твою жену обожаю. На ее фоне я даже себе кажусь умнее, — Дженсен хмыкнул, не открывая глаз, но все равно почувствовал неодобрительный взгляд Джареда. — Так что не надейся, я это не специально.

— Мы тут сколько пьем? — встав, спросил Джаред.

— Часа три уже. Наговорили много, и тот маленький случай из прошлого — самое безобидное.

Дженсен как раз приоткрыл один глаз, когда Джаред аккуратно положил камеру на пол и тогда уже со всей дури придавил ее каблуком ботинка. Еще раз и еще, кроша детище высоких технологий.

— За ней скоро должен прийти владелец, — задумчиво произнес Джаред, поднимая с пола крошки, оставшиеся от камеры.

— С чего ты взял?

— Она ни к чему не подключена. Питания не хватило бы надолго.

— А может, его не интересует надолго. Заберет, когда будет безопасно, посмотрит, что успело записаться. Не каждую ж секунду нашей жизни он будет записывать.

— Тоже верно… — задумчиво согласился Джаред и плюхнулся обратно в кресло. — Интересно, это первый раз, или она уже давно смотрит такие вот прикольные видео?

— Не знаю. Твоя жена, в конце концов.

— В первый… черт. Мы с тобой такую херню несем, когда наедине… Точно в первый.

Дженсен пожал плечами в знак того, что не ему судить, и стал планомерно обшаривать комнату. Проходя мимо стола, включил ноутбук, подключился к камерам. Вот не зря ему паранойя подсказывала этот шаг. Не зря. На экране мелкой сеткой открылись записи со всех восьми установленных камер. Вон Педро со всеми своими мускулами, Анна и Грег, все трое работают. За то Дженсен их и нанял: люди умеют хорошо работать. А вот остальные шесть человек были новичками. Ну а тех, у кого не было доступа в дом, он пока считать не будет.

— Дженсен? — вопросительно подняв бровь, спросил Джаред.

В прочем, удивление не помешало ему послушно встать и последовать за Дженсеном в уборную, когда тот его поманил. Может быть, стоило просто выйти из комнаты, но Дженсена внезапно накрыло веселостью. Ну правда же, как можно было упустить такую возможность и не поиграть в шпионов?

Уже затащив Джареда в ванную и выкрутив вентили на полную, он почувствовал себя идиотом, но тут до Джареда дошло, и они оба не сдержали дикий ржач. Гыгыкали, как идиоты, наверное, минуты две к ряду. Первым успокоился Джаред, взял Дженсена за плечи, слегка встряхнул и очень серьезно сказал:

— Это не твои проблемы. Поверь, если что-то из твоих темных секретов всплывет из-за неуемной ревности моей жены, ее адвоката хватит приступ от составленного мной иска.

Наверное, Дженсен был все еще слишком пьян, а они слишком близко стояли, потому что он просто улыбнулся Джареду, скользнул рукой ему на затылок и притянул в неловкий, медленный поцелуй.

— Прости, — еще толком не отстранившись, прошептал Дженсен.

Джаред ничего не ответил, смотрел, словно видел первый раз, и ничего не говорил. Только руку положил на собственный затылок сразу же, как только там освободилось место.

— Ну… будем считать, что я просто не сдержался. Ты такой милый, а я здесь торчу без секса вторую неделю…

— Все в порядке, — перебил бессмысленное бормотание Дженсена Джаред. — У нас было и похлеще.

— Да, запомнился мне тот разок, — Дженсен просто не успел прикусить язык.

— И мне… — а вот Джаред очень ощутимо успел себя оборвать.

Дженсен даже слышал, как клацнули его зубы. Вообще, он же ни разу не испытывал терпение Джареда. Никогда не пытался получить от него больше, чем дружбу. Никогда сам не вел себя, словно манерный пидорас, и всегда поддерживал эту игру на публику. Им вместе всегда было офигенно. Дженсен спокойно клал руку Джареду на плечо, и тот чувствовал только поддержку, понимание и участие. Джаред никогда не подумал бы, что Дженсен может хотеть от него большего. А Дженсен отвечал на его доверие крайним пиететом по отношению к их дружбе.

И вот они провели вместе столько неразлучных лет, стояли теперь в ванной, как заправские шпионы, а Дженсен жалел об упущенных годах. Джаред позволил снова поцеловать себя. Согнулся слегка, обнял за плечи, в то время как Дженсен держал его обеими руками за талию. Мягкие губы, горячий и юркий язык, вроде бы все как у всех, но осознание того, кто тебя ласкает… о, Дженсен умел ценить эти мгновения.

Как он и ожидал, Джаред отпрянул сразу же, как только в штанах напряглось. Почувствовал, засранец, испугался.

— Постой, — практически выдохнул он прямо в губы Дженсена. — Просто подожди.

— Да, конечно, — Дженсен отошел максимально далеко, насколько это было возможно в не самой большой ванной. — Что-то меня занесло. Извини.

— Что с камерой? С детективом? Мы уже не такие публичные, но всколыхнувшаяся волна фанатских «а мы знали» и «да они пидоры» не будет полезна ни для какого бизнеса.

— О, — глубокомысленно заметил Дженсен. Что неожиданно, само происшествие Джареда трогало не так уж и сильно.

Любопытно.

— Может, попробуем его перекупить? — состроив брови домиком, невинно спросил Джаред.

Дженсен кивнул, закрыл кран и проследовал за ним на выход, но мыслями остался в ванной и коротком диалоге, первом за много лет. Наверняка значащим больше, чем он привык.

А Джаред уже шепотом посвящал его в наработки наспех составленного плана.

@темы: Фик

---

[hbirthday]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра